Звезда - стр. 3
– Всё нормально? А то я думал… ну всякое бывает… вдруг у него нож…
Надо же! А говорят, что все чёрствые стали, всем друг на друга плевать.
– Нет у меня никакого ножа, – загнусавил нарик. – Мне просто на лекарство срочно надо. Слышь, брат, я ж тебе всё вернул, одолжи полтинник, а? На лекарство!
– Да ты борзый, – вскипел я. – А ну дёрнул отсюда, пока я тебе опять не ввалил.
Горе-карманник решил не испытывать судьбу и тотчас скрылся, даже про бутылку свою забыл, которая так и перекатывалась по полу туда-сюда.
– Куришь? – я протянул пацану «Bond» и сам выудил сигаретку – ещё с утра подрезал одну пачку из блока в дедовской посылке, на всякий случай или про запас.
– Не, – тот замотал головой.
И тут же испуганно вскинул глаза: не обидел ли отказом. Вот смешной!
– Я тоже не курю. Почти, – хмыкнул я. – Нас тренер за курево дрючит. Но на то они и правила, чтоб их время от времени нарушать, верно?
Белобрысый кивнул и робко улыбнулся.
– Тебя как звать-то?
– Максим.
– Макс, значит. А я – Олег, – я протянул ему руку.
Он вяло пожал. Ладонь у него была холодная и влажная. Я еле сдержался, чтобы не обтереть руку о джинсы. Парень мялся, конфузился, но не уходил, топтался рядом. Может, чего-то хотел? Я сделал две затяжки и затушил сигарету.
– Ты вообще откуда и куда?
– Я до конечки. До города. К бабушке ездил.
– А я к дедушке, – хохотнул я, а белобрысый сразу напрягся, залился краской: наверное, решил, что насмехаюсь. Сразу видно – у бедняги самооценка ниже нуля.
– С картошкой деду помогал, – пояснил я уже спокойно, всё-таки, если б не этот чудик, куковал бы сейчас без рубля в кармане.
Пацан вмиг расслабился, чуть ли не просиял.
– Ты сам откуда? – спросил я, хотя, если честно, мне было абсолютно без разницы, просто не знал, о чём ещё с ним разговаривать.
– В Октябрьском живу, рядом с метеостанцией.
– Ого! Так мы почти соседи – я тоже в Октябрьском. Только на Баргузине. А учишься в какой школе?
– В сорок восьмой.
– Знаю такую, а я – в двенадцатой.
Опять повисла пауза. Я с тоской взглянул на часы – до города ещё четверть часа, не меньше, а этот Макс прямо приклеился.
Тут позвонила Инга Мазуренко – моя как бы подруга. Как бы – потому что раньше, в том году, у нас с ней было всё определённо, ну там, любовь-морковь, лирика-романтика. Она – моя девушка, я – её парень. Везде тусили вместе. Но потом как-то всё стало сходить на нет, и теперь мне с ней скучно, так, что зубы сводит. Ещё с мая подумываю о том, как бы нам разбежаться без шума и пыли, но в лоб сказать не решаюсь, а обходными путями не получается.
Идеальный вариант, чтобы она обиделась и сама меня бросила. Ну или поругаться и не помириться… В общем, мне нужен толчок или зацепка. Но вот ведь фокус: когда я до потери пульса боялся с ней поссориться, она обижалась на каждом шагу, теперь – как отрезало. На все мои выходки смотрит сквозь пальцы. Раньше, помнится, попробуй-ка не позвони хоть один день – замучаешься извиняться потом. Сейчас, если наберу её раз в неделю, и то хорошо. Чёрт, она не злится, даже если сама звонит, а я не отвечаю и не перезваниваю!
Впрочем, на этот раз Инга была как нельзя кстати: не то чтобы я жаждал с ней потрепаться, но она избавила меня от неловкого молчания, ну или унылого разговора с этим чудиком. Так что я до самого города слушал последние сплетни и прочую девчачью чепуху.