Звезда - стр. 16

– Ну ты и подонок! – вскочила Крылова.

– Кто там вякнул? Оба-на! Верная подруга! Ты уже рассказала, что это с тобой я ходил в кино?

У Инги буквально отвисла челюсть.

– Что?! Что ты болтаешь?

Я ухмыльнулся. Она повернулась к Крыловой:

– Это правда?

Крылова потупила глазки и ничего не ответила.

– Как ты могла? Ты ходила с ним в кино? Как? Когда?

Поскольку Крылова молчала, выступил снова я:

– Вчера вечером. И в кино, и в кафе. А ещё мы обнимались и даже разок поцеловались. Да, Крылова?

На ней лица не было, а Ингу так вообще стало не узнать.

– Ты… ты… – только и повторяла она.

Потом схватила сумку и выбежала из кафе.

– Инга, подожди! – взмолилась Крылова и умчалась следом.

Серёга с минуту смотрел на меня, стиснув челюсти. Затем покачал головой и тоже вышел на улицу.

– Я… это… тоже пойду, – вдруг поднялся Забровин.

– Даже пиво не допьёшь? – спросил я.

– Не, мне надо… дело есть.

Один за другим ушли все наши. Даже сердобольная Гороховская. Я остался один. Ко мне подрулила официантка:

– Они насовсем или ещё вернутся? А то у нас со столами напряжёнка.

– Насовсем, – буркнул я и тоже вышел.

Настроение сделалось препоганое, но домой идти совершенно не хотелось. Решил прогуляться. Без конкретной цели, просто шёл куда глаза глядят. Забрёл в тихую аллейку. Сначала услышал смех и разговоры. А потом увидел их. Они облепили одну из скамеек, почти весь наш класс. Девчонки взобрались с ногами и сидели на спинке, пацаны топтались перед ними. Они болтали наперебой и хохотали.

В первый момент я остолбенел, точно схватил нехилый такой удар в грудь, что ни охнуть ни вздохнуть. Я вмиг всё понял. Они, все они, сбежали от меня! Отделались! Вот так в одночасье я для всех стал не просто ненужным, а лишним, тем, от кого хотят избавиться…

Это потрясло меня настолько, что я встал как вкопанный и не сразу сообразил, как будет глупо, если они меня заметят. Потом развернулся и пошёл прочь, но, видать, кто-то успел меня засечь, потому что смех и разговоры за спиной внезапно смолкли и чей-то приглушённый голос произнёс:

– Это что, Решетников?

Господи, мне хотелось сквозь землю провалиться! Я шёл быстро, едва не срывался на бег, приказывая себе не думать ни о чём и загоняя вглубь едкую горечь. Затылком чувствовал их взгляды, в ушах стоял их шепоток. Сволочи! Злосчастную троицу (Шевкунов-Мазуренко-Крылова) я не заметил, вроде их там вовсе не было. Так что, спрашивается, с чего остальные так себя со мной повели? Им-то я что сделал? Ну и ладно. И пусть. Как хотите. Нужны вы мне больно. Кретины! Лузеры!

Я мчался по улице на автопилоте, в мыслях кроя своих одноклассников на чём свет стоит. Только злость и не давала мне раскиснуть, заглушая боль. А мне было ой как больно, только в этом я и самому себе не желал признаваться.

Дома мать снова завела шарманку по поводу сорок восьмой школы. Пока гулял, она заготовила целый список доводов, но я даже слушать не стал, сразу же согласился:

– Ладно, пусть будет сорок восьмая. Мне вообще пофиг.

Она аж онемела от удивления.

После сегодняшней встречи с нашими мне и правда было всё равно. Или нет, не всё равно. Наоборот. Я не хотел их видеть. Никого и никогда.

Ужас в том, что мать вздумала провожать меня до новой школы. Я грозил, что вообще не пойду, но её так просто с толку не сбить. В итоге пришли к компромиссу: она пойдёт следом, будто не со мной. Понаблюдает со стороны, а потом тихонько удалится.