«Зверобои» штурмуют Берлин. От Зееловских высот до Рейхстага - стр. 26

Один из зарядов взорвался поблизости, осколки взрыли бруствер, несколько штук вонзились в дно траншеи под ногами у самоходчиков. Неизвестно, чем бы все кончилось, но открыла огонь наша артиллерия, и немецкие гаубицы понемногу замолкли.

Еще с неделю продолжалась переформировка, затем объявили приказ готовиться к наступлению.

Бои за Кюстрин и плацдармы на правом берегу Одера шли, практически не прекращаясь. Основной удар был нанесен в первых числах марта. В течение трех дней немецкий гарнизон был расчленен на несколько частей.

Город-крепость оборонялся ожесточенно, несмотря на постоянные удары советской авиации и артиллерийский обстрел. В нем участвовали бригада 203-миллиметровых гаубиц и дивизион из шести 280-миллиметровых мортир, самых мощных сухопутных орудий Красной Армии.

Снаряды весом около трехсот килограммов летели в сторону укреплений, нанося огромные разрушения. Даже на расстоянии сотен метров немецкие солдаты получали контузии, обрушивались подземные форты и укрытия, где прятались защитники крепости.

Слыша сотрясающие землю удары, наши бойцы, особенно те, кто помнил сорок первый и сорок второй годы, с нескрываемой злостью переговаривались:

– Жрите досыта, гады!

– Получай, фриц, подарок за Ленинград!

– А это за Севастополь!

Десятого марта после упорных боев была захвачена железнодорожная станция Кюстрин. Железнодорожные ветки на Берлин с востока были перерезаны. Пытаясь удержать остатки крепости, немцы взорвали мосты через Варту.

В течение нескольких дней шли уличные бои в самой укрепленной части Кюстрина, фортах Нейштадта. Здесь участвовали две батареи тяжелого самоходно-артиллерийского полка подполковника Пантелеева.

Первая и вторая батареи Глущенко и Чистякова выдвинулись на исходные позиции туманным мартовским утром. Вместе с ними находился подполковник Фомин, взвод десантников и зенитно-пулеметная установка.

Обе батареи были укомплектованы до полной штатной численности, по пять машин в каждой. На расстоянии стоял «студебеккер», загруженный снарядами, так как даже полуторный боезапас каждого из «зверобоев» составлял всего тридцать снарядов.

Тяжелые самоходки обычно действовали совместно с танками, но сейчас у них была другая задача – взламывать укрепления.

Батарея Чистякова рассредоточилась среди развалин домов, кое-где торчали деревья. Ждали, когда откроют огонь немецкие орудия, чтобы ударить с наибольшей эффективностью. Комбат обошел машины. Почувствовал нервное напряжение экипажей, особенно молодых.

– Мы же почти на открытом месте стоим, – шепотом, словно его могли услышать немцы, поделился своими опасениями один из командиров, младший лейтенант Анатолий Корсак. – Откроют огонь или авиация налетит…

– Передвинь свою машину вон к той стене, – перебил его Чистяков. – Авиации в такую погоду можно не бояться. А когда дальнобойные орудия из фортов стрелять начнут, тогда и наша работа начнется. Ты свой участок обстрела знаешь, жди команды.

Туман понемногу рассеивался. Где-то правее шло наступление. Слышался гул танковых моторов, вели огонь полевые пушки и минометы.

Расстояние до главного форта и дотов составляло немногим более километра. Орудия, спрятанные за броневыми заслонками и в узких каменных амбразурах, пока молчали.

К Чистякову подошел его заместитель Виктор Ерофеев и сообщил, что между развалин в сторону батареи продвигаются десятка три немецких пехотинцев с фаустпатронами и ручными пулеметами.