Зверинец Джемрака - стр. 35
Тим заснул. Джейн из «Матроса», вся в белом – и платье, и туфли, чему-то улыбалась, мурлыча себе под нос песенку, которую я впервые услышал от Ишбель много лет назад на углу Барода-стрит, где вкусно пахло травами и пряностями. Начинался дождь, на мостовой виднелись темные лужи, женщины и матросы в синих куртках умилялись при виде поющей малышки, а миссис Линвер стояла рядом с корзиной большегрудых русалок. Накрашенная Ишбель пела «Русалку», расчесывая себе волосы воображаемой щеткой, любуясь своим отражением в воображаемом зеркале. А при словах «Трижды скрутило наш славный корабль, трижды скрутило…» она три раза повернулась вокруг своей оси и грациозно упала в облаке нижних юбок прямо на мостовую; руки ее плавно колыхались, точно водоросли в морской воде.
День рождения у близнецов был первого августа.
На десятый день рождения я подарил Ишбель морскую раковину. Она едва удостоила ее взглядом.
На одиннадцатый я подарил ей кинеограф. Она рассмеялась – раз или два, – перелистывая страницы с картинками под стук дождя по брезентовому навесу.
На двенадцатый я ничего не стал ей дарить и поклялся больше не ломать себе голову над подарками.
На тринадцатый я подарил ей апельсин.
На четырнадцатый я подарил ей пестрого мышонка. Она назвала его Джестером, и он бегал у нее по переднику.
На пятнадцатый я подарил ей золотое кольцо, которое стащил у пьяного матроса в кабаке.
Джестер умер.
На шестнадцатый день рождения я подарил Ишбель необычную, очень красивую крысу. Она полюбила зверька и назвала его Фаунтлерой. Когда Ишбель прогуливалась по улице, Фаунтлерой выглядывал у нее из капюшона. Он был белоснежный, с блестящими розовыми глазками, и любил музыку. Когда она пришла попрощаться со мной, Фаунтлерой был при ней.
Хоть убей, не могу вспомнить следующую строчку.
Я видел странные места, и они видели меня, наблюдая за мной спокойным, оценивающим взглядом…
За два дня до отплытия я стоял в комнате с молчаливыми птицами – меня снова и снова тянуло сюда – и почувствовал, что за мной кто-то наблюдает.
– Просто пришла сказать «до свидания».
– Разве ты не придешь нас проводить на причал?
– Приду, но ведь там будет куча народу.
Я встал на колени, поцеловал ее сильные маленькие ладони с обкусанными ногтями, заплакал и сказал, что люблю ее. На самом деле – нет, ничего такого я не сделал.
Издал удивленный возглас, и все.
– У меня всего минута, – сказала она.
– Работа?
– Мама ждет.
– Ясно.
– Странно будет без вас обоих.
– Самой небось хочется уплыть? – со смехом спросил я.
– Китобойные суда воняют. – Она скорчила гримасу.
Мы оба вели себя глупо. «А ведь это может быть наш последний раз», – подумал я, обхватил ее руками и притянул поближе.
– Ненавижу вас обоих за то, что вы уходите, – сказала она с неожиданными слезами в голосе.
Когда я поцеловал ее в губы, она ответила на поцелуй. Сладкие минуты тянулись до тех пор, пока она не отстранилась и не сказала, что ей пора, а потом взяла меня за руку и вытащила на улицу. Пока я провожал ее до калитки, голова у меня кружилась. Во дворе Кобб методично собирал навоз. Львица миролюбиво обгладывала шмат мяса, удерживая его передними лапами и нежно облизывая, прикрыв при этом глаза.