Звери Стикса. Часть 2. Мемориум - стр. 14
Глава отдела теологии, моложавая хипповая дама с длинными нечесанными волосами и приветливым открытым лицом представилась как Линда, сказала, что мир проще, чем кажется, и что призраки прошлого иногда преследуют души своих обидчиков даже в следующих жизнях. Она посоветовала вспомнить, не обидела ли кого-нибудь кошка сама, а также постараться проследить историю своей семьи по женской линии в этом отношении, потому что она могла взять на себя карму своей мамы или бабушки. Уходя из большого читального зала отдела теологии, под потолком которого были развешаны на ниточках вырезанные из цветной бумаги цветы, фигурки ангелочков, Будды и Шивы, она шипела, плевалась и сдавленно материлась к вящему удовольствию пса.
В отделе истории царил жуткий кавардак. Пришибленные, тихие служки с книжками шныряли туда-сюда, с благоговейным ужасом поглядывая на пузатого старика с растрепанными кустами седых волос, торчавших по бокам от сверкающей лысины. Михаил Иванович Самсон-Блюмцвейг выслушал запинающуюся Киру строго, в конце концов, поправил круглые очки на толстом пористом носу, помолчал и изрек: что мир проще, чем кажется на первый взгляд и не нужно ничего усложнять. Все, что происходит с людьми ныне, происходит по естественным причинам и, скорее всего, уже не раз происходило раньше. И примеры событий такого рода без сомнения можно обнаружить в жизнеописании древних жрецов, средневековых царей или на худой конец, политиканов последних десятилетий. Он также обещал заняться таковым поиском, но не раньше, чем в следующем квартале, потому что в этом ему необходимо выставить все имеющиеся книги на полки в порядке увеличения количества страниц, а не в порядке алфавита, потому что предыдущая классификация омерзительно неаккуратно смотрится.
И сегодня уже, тайком глотая зевки, потому что спалось ей на новом месте плохо, она добралась до отдела социальных наук и познакомилась с очередным колоритным представителем местной научной элиты – профессором Даниэлем Бюве. Фауст появлялся и исчезал, шнырял кругом, что-то вынюхивал и в разговоры не вмешивался. Как подозревала Кира, потому что с трудом понимал, о чем толкуют эти ученые люди.
Кира вздохнула, пытаясь уложить в голове это новое ученье о волках и овцах.
– Бюве… я не очень понимаю, каким образом это связано, ну, с моим вопросом.
Старый профессор приподнял кривую чернявую бровь и развел руками.
– Вы овца, Кира!
Кошка аж поперхнулась. Но Бюве продолжил развивать аналогию, совершенно не обращая внимание на то, что сказал бестактность.
– Волк вьется вокруг Вас. Подумайте, во-первых, чего он с Вас хочет получить – молоко и шерсть или же мясо.
– А какая разница? Любой вариант предполагает меня жертвой.
– Не скажииииите, Кира, не скажиииите! – профессор воодушевился, отставил кофий и стал иллюстрировать свою речь бурной жестикуляцией. Он явно получал от лекции удовольствие. Видимо, застоялся в уединении. – По большому счету совершенно все равно, кто именно стрижет с овцы шерсть и доит молоко, согласны? Если пастух не обижает свою овцу, корми ее, ухаживает – то какая разница, как его зовут! Для овечки самое страшное – это мясо, потому что ради этого ресурса ее забивают.
– Вы хотите сказать, что если мой преследователь хочет, например, получить мои результаты исследований… то бишь шерсть. И мне следует их просто отдать? А трепыхаться стоит только в случае, если он желает моей смерти?