Зверь: тот, кто меня погубил - стр. 34

- Я то и делал: принимал и посылал... Молча.

- С горяча не рубят! Так лес вырасти не успеет. В сердечных делах хорошо бы говорить...

Мужик хороший, да только много пьющий. Хотя, видать потому и пьющий, что хороший. Вокруг грязь и бесчинство – порядочному не выжить, а он как-то тянул. Заливался алкоголем и тянул... Чтобы не видеть и приглушить мразь нашей великой державности.

И я бы промолчал, да в данный момент он зря с советом полез – и без него пекло.

- Я не спрашивал мнения, - рыкнул, уже злобой одолеваемый.

- Ты, парень, не рычи, - отмахнулся Петренко.

- А вы не лезьте в душу, - опасливо мирно буркнул я.

- Не прав ты, Зверь, - устало мотнул головой лейтенант и медленно пошёл прочь из казармы.

Вот и хорошо!

Одному лучше!

Одному надёжно...

7. Глава 7

Глава 7

Настя/Стася

На учёбу забила, бросилась к поезду в тот день, когда по слухам Зверь и Илья должны были приехать. Макс сказал, что парни встретились в Москве. Ему Новик звонил, сообщил, что скоро приедут. Поэтому и летела к поезду, никого не замечая. Стояла на перроне с сотней других людей, кто встречал своих. Судорожно мяла лямку сумочки и жадно вглядывалась в лица, мелькающие в окнах прибывающего состава.

Тут были не только дембеля, но и простые люди: женщины, мужчины, дети... Я шла вдоль состава, выискивая нужный вагон, и застыла, когда из очередного повалили долгожданные парни, хотя скорее уже мужчины. В военной форме. С улыбками... и тогда перрон потонул в криках, слезах, радости, я а... пожирала глазами всякого вновь появляющегося, и с каждым «не Глеб» сердце студило всё больше. Лицо за лицом, солдат за солдатом. И так каждый раз: то с грохотом в грудь вбивалось, то ухало в пустоту.

А потом увидела знакомых... Макс, Петруня и ещё пара знакомых. Они меня тоже заметили. Обменялись фразами, Славик презрительно покосился... А в следующий миг толпа взбодрилась. Тут же орать начали... к ним Ильюха спешил, руки раскинув, словно хотел обнять всех и сразу. И отец его, не пойми откуда взялся. Сына обнял, по спине похлопал...

Мне было уже никак. Пресно.

Я отвернулась. Жива... и не жива. Чуть подождала Зверя, но когда поняла, что его нет и не будет – покинула перрон, автовокзал...

Домой шла, не помнила как.

А тут мать завела пластинку, которую включала последние несколько месяцев, как узнала, что я с Ильей рассталась.

- Что, опять припёрлась? – зло выговаривала, только я обувь сняла. - Проку от тебя никакого. Идиотку вырастила. Мозгов много, а чем думаешь – непонятно. Как жить будешь, медсестричка-отличница? – не мелочилась. – Не думаешь же ты, что я буду тебя терпеть долго? И так жизни нет... Всё о тебе думаю. Собой некогда заниматься. Алешенька с ног сбился, чтобы нас прокормить...

О да, уж этот Лёшенька... Душу как бритвой резануло мамино волнение о «золотом человеке». Отчим... Меня передёрнуло от омерзения.

Они познакомились, когда я уже школу оканчивала. Мужик был блатным, разок сидевшим. Деньги водились шальные, любил показуху и золото. Мать была избалована, порой бита, но упрямо за него держалась. Не мне судить о вкусах и нуждах, но раз её устраивал, её дело. Только он последние годы в делах почти не бывал, денег приносил и того реже. Больше дома за бутылкой сидел или со своими приятелями загуливал.

А ещё - этот урод руки стал распускать, пока мать не видела. То обнимет, то ущипнёт, то дыхание его на затылке ощущала, прикосновения... отнюдь не как к дочери, падчерице.