Зоя - стр. 43
– Зачем ты так? Папы нет... Он не принял бы ничего из того, что случилось с нами. Однако это случилось. Значит, нужно что-то предпринимать, а не сидеть сложа руки – так мы просто умрем с голоду.
– Ты этого боишься? Напрасно. Сегодня же я закажу тебе двойную порцию. С голоду ты не умрешь. Но и на сцене танцевать не будешь! Вот и весь сказ.
– Буду! – Впервые в жизни Зоя с вызовом взглянула на бабушку. Спорить она осмеливалась только с матерью. Однако уступить сейчас значило отказаться от единственной надежды. Как еще могла она зарабатывать? Продавщицей в магазин она идти не собиралась. Мыть полы, поступить в швейную мастерскую? Идти в модистки и украшать перьями чужие шляпы? Никогда! А больше она ничего не умеет. Рано или поздно придется искать работу, и бабушка знает это не хуже, чем она сама. – Вспомните, какие гроши вам дали за рубиновое колье. Сумеем ли мы прожить, продавая наши драгоценности?! Все эмигранты занимаются этим. Все равно придется поступать куда-нибудь, так не лучше ли делать то, что я умею и люблю?!
– Твои рассуждения просто нелепы. Во-первых, у нас еще есть деньги. Ну а когда они кончатся, мы найдем достойный способ заработать. Мы обе вполне прилично шьем. Ты можешь преподавать русский или французский, английский или даже немецкий, если немножко поднапряжешься. – Да, в Смольном Зою учили и языкам, и еще множеству других, совершенно бесполезных вещей. – Так что незачем тебе полуголой прыгать на сцене, как... – От досады она чуть было не назвала имя любовницы Николая. – Ну, не важно. Я не позволяю. И все. Кончен разговор.
– Тогда я обойдусь без вашего позволения, – произнесла Зоя тихо, но упрямо: Евгения Петровна даже не подозревала, что она может быть такой.
– Зоя, ты должна слушаться меня!
– Нет, бабушка. Я хочу вам помочь. А помочь могу только этим.
На глаза Евгении Петровны навернулись слезы: для нее танцевать в балете было почти то же самое, что выйти на панель.
– Почему вас это приводит в такой ужас? Вон князь Владимир работает таксистом – неужели это уж так почетно? И чем это лучше, чем танцевать в балете?
– Сравнение неуместное, – сказала бабушка, которая была близка к отчаянию. – Всего три месяца назад он занимал важный пост, а его отец вообще был знаменит на всю Россию. Сейчас Марковский почти нищенствует. Но ему ничего другого не остается, Зоя, он ничего больше не умеет – только водить автомобиль. Его жизнь уже прожита, ему хватает на хлеб – и слава богу! А ты стоишь в самом начале пути! И я не позволю тебе загубить свою жизнь так безрассудно. – Закрыв лицо руками, старая графиня заплакала. – Чем еще я могу тебе помочь?
Зоя впервые видела эту сильную и строгую женщину в слезах; душа ее разрывалась от жалости, но она знала, что будет танцевать в труппе Дягилева, чего бы это ей ни стоило. Ни шить, ни стоять за прилавком, ни давать уроки языков она не собиралась. Обхватив шею Евгении Петровны, она нежно притянула ее к себе.
– Пожалуйста, пожалуйста, не плачьте... Не надо плакать, милая бабушка... Если бы вы знали, как я люблю вас!..
– Любишь? Тогда поклянись, что не выйдешь на сцену! Я умоляю тебя, дитя мое!.. Не делай этого, не ломай себе жизнь!..
Зоя устремила на нее печальный и не по годам мудрый взгляд. За последний месяц она вдруг стала совсем взрослой и прежней девочкой быть уже не могла. Понимала это и Евгения Петровна, хотя еще не собиралась складывать оружие.