Зов Латыря - стр. 9

Пятью прихожанами дело не ограничилось. Первой была бабулька преклонных лет.

– Знаешь, милок, – жалилась она, – чавой-то голова стала часто болеть. Как темнеет, так и жить не хочется. Уже поди третьи сутки мучаюсь. А как кочет закричит и уся боль кудай-то девается, как и не бывало.

– Интересненько, – едва слышно пробурчал Олег. Кто-то явно помогает бабульке страдать ночами. С соседями чего-то не поделила? Или кому-то из молодых тесно стало в избе с ней жить? Этого зелейщик не знал, но чувствовал, что кто-то точно шепчет на старушку. – Ты, бабуль, не переживай. Я тебе сейчас травок своих дам, ты, как вечер наступит, отвари их и жижицу выпей. Только сразу ложись. Травки сильные, в сон быстро утащат и боль пройдёт, – зелейщик полез к себе в телегу и достал оттуда небольшие свёртки.

Парень бросил в ступку сушёный корень чёрной бузины, веточку душицы и валерианы. Затем растолок их в порошок, пересыпал в маленький холщовый мешочек и отдал бабульке.

– Только ты этот мешочек не выбрасывай, день и ночь с собой его носи, – сказал ей зелейщик.

Не успела она отойти от Олега, как за своей порцией помощи пришёл щупленький мужичок в застиранной рубахе, от которой сильно разило навозом. Бедолагу уже вторую седьмицу кошмары мучают. Даже к местному знахарю обращался, но тот не помог. Вернее, помог, дал какой-то горькой гадости выпить и кошмары прошли, но уже через пару ночей вернулись. Зелейщик дал мужичку настойку из вереска, пустырника и сушеницы.

– Ты, – говорит, Олег, – выпей её ночью перед сном, а вот это, – парень протянул ему мешочек, в котором лежал высушенный глаз жабы и веточка осины, – под голову себе положи, как ко сну потянет.

Деревню уже окутали сумерки, а желающие «пожалиться» приезжему лекарю всё шли. Последней была женщина, жена рыбака из крайнего дома. Говорит, у неё семь детей и у всех кошмары. А прошлой ночью она и вовсе слышала, как дед с мужем разговаривали. Вот только дед года три назад в реке утоп. У соседей через 3 избы тоже такой случай был. Только после таких ночных разговоров вся семья сгинула один за другим.

Тут отварами, да зельями не отделаешься. Олег это знал – сталкивался уже и с упырями, и с заложными покойниками. Причём, почти в каждой деревне. Убить их несложно. Намного сложнее сделать это так, чтобы не видел никто, а то с испугу прям на том же костре и сожгут. Люд-то суетливый кругом, сначала делает, а потом думает. Самое неприятное в таких ситуациях, что, если улизнуть успеешь, так тебя потом по всей округе с вилами встречают. И Олег это знал не понаслышке. Чуть меньше года прошло с тех пор, как в Псковских землях ему пришлось бежать чуть ли не из каждой деревушки, в которую он приезжал поохотиться. Теперь туда только сунься, так все сразу языками клеймят «колдуном-душегубом» и за вилы хватаются. Но зелейщика это никогда не расстраивало. «Сам виноват, что, вместо благодарности, тебя на вилы поднять хотят», – такого мнения он придерживался и всегда старался себя обезопасить.

– Ты, – говорит Олег рыбацкой жене, к которой упырь в избу повадился ходить – сожги эту траву, а пепел на пороге разбросай. Вот, держи, – травник протянул тучной женщине скрутку из высушенной полыни. – Только обязательно до полуночи сожги, избу проветри, чтобы дыма много не было и до зори с постели не вставай. Если этой ночью опять придёт, то утром сразу ко мне.