Зов Латыря - стр. 4

– Как скажешь, барин, ты, это, не переживай, проходи, вон, – староста жестом пригласил к столу, на котором уже стоял большой глиняный горшок и испускал облачка горячего пара. – А тебя как величать-то?

– Благодарю, – кивнул зелейщик. – Я – Олег, по батюшке – Иоаныч.

– А я, собсна, это, Афанасий, местный староста.

– Скажи, Афанасий, а где мне умыться можно, а то я, когда с лошади слетел, всю грязь собрал, – Олег поставил сломанные части колеса в угол у входа и демонстративно потёр грязное лицо ладонью.

– Дарья! – немного тише, чем раньше, крикнул староста. – Покажи нашему гостю, где умывальница и, это, рушник не забудь дать. А я, собсна, это, пока мужиков за лошадью отправлю.

Зелейщик сидел на широкой скамье и с аппетитом уплетал уху. Напротив него неспешно дохлёбывал свою порцию староста, а в торце стола, у самой стены, склонив голову, сидела молодая девушка с длинной каштановой косой. Она была в белой холщовой рубахе, поверх которой был надет сатиновый прямой сарафан – «саян».

Олег и не думал, что настолько проголодался. Ему даже казалось, что уха, которая уже подходила к концу, была самой вкусной из тех, что он пробовал. Хотя может так и было, ведь он не был уверен, что вообще ел жёлтую уху с сарацинским зерном. А едал он разную и ни разу ему не попадались похожие – у каждой хозяйки уха уникальная, как и сама хозяйка.

– Ой, спасибо, Афанасий, – довольно протянул Олег, – знатная похлёбка.

– Да мне-то, что? – жуя бормотал староста, – это вон, – он кивнул на девушку, – дочке моей, Дарье, спасибся, – Афанасий заулыбался. – Она у меня – хозяюшка. Сама по дому хлопочет.

Олег молча посмотрел на старосту. Но тот и без слов всё понял.

– Да, волки её загрызли, – Афанасий закашлялся. – Прям до окраины села пришли, не побоялись, – он схватил чашу с медовухой и осушил её. – Теперь-то мы их отлавливаем, да на шкуры пускаем, а тогда… – староста замолчал и стиснул кулаки.

– Да, волки у вас выносливые и суровые, – потирая больные рёбра буркнул Олег. Он взял свою чашу, приподнял её над головой, словно молча сказав тост и осушил вслед за хозяином.

– Дарьюшка, подлей нам ещё, будь добра. – Девушка встала и, не проронив ни слова, наполнила чаши мужчин хмельным напитком и села на своё место.

– Афанасий, – сказал Олег и почесал большим пальцем кончик носа, – раз уж я попал в вашу деревню, может ты позволишь мне с людьми пообщаться? Авось, кому помощь нужна, так я помогу, чем смогу.

– Знаешь, барин, – почёсывая бороду начал староста, – ты лучше едь, куда ехал, от греха подальше. У нас люд суровый и с чужаками дел не имеет.

– Да ладно тебе, – зелейщик улыбнулся. – Я ж дурного не сделаю. Да и вообще, ежели никому моя помощь нужна не будет, так я тем же днём и уеду.

– Ну, это, смотри сам. Потом, ежели что не так, не говори, что я тебя не предупреждал, – ответил Афанасий. – Завтра с утра со мной на рынок пойдёшь. Глядишь, кто-то и захочет у тебя зелий целебных или оберегов купить, – староста поднял чашу и продолжил. – Но, я тебе сразу говорю, что у нас свой знахарь есть и все, даже из окрестных сёл, к нему бегут. Поэтому, кобылу не распрягай.

– А лучше просто уезжай. Хватит нам и одного обманщика, – так тихо прошептала девушка, что её едва можно было расслышать.

– А ну не болтай, – гаркнул староста и укоризненно посмотрел на дочь, – сколько можно? Ты не слушай её, барин, – староста посмотрел ему в глаза и натянуто улыбнулся. – Ефим – знахарь толковый, просто народ у нас, какой? Им же надо, чтоб пальцами щёлкнул и всё, наутро у тебя ничего не болит, а богатства в калиту не вмещаются. Вот и болтают своим помелом небылицы разные.