Зов чести - стр. 21
Остаток ночи и большую часть следующего дня мотались машины с пограничниками по улицам: то спешили на выстрелы, то вновь колесили от моста к мосту, от перекрестка к перекрестку. Пограничникам попадались такие же переполненные солдатами грузовики, которые тоже, казалось, мотались без толку, и все же Богусловский чувствовал, что вся эта, на первый взгляд, бестолковая суета имеет определенную цель, что бесшабашная и возбужденная народная стихия – только внешняя видимость. Твердая рука ведет солдатские и рабочие толпы, и скорее не силой приказа, а верным психологическим расчетом.
К вечеру пограничники узнали, что почти весь Петроград в руках восставших, предстоит только штурмом взять Зимний. Позиции им велено было занять в Александровском саду.
Ткач все время словно был привязан к Богусловскому, вслед за ним взобрался в кузов передовой машины, хотя в других солдаты стояли не так спрессованно. И всякий раз, когда приходилось им вступать в перестрелку – то с казаками, то с полицейскими, то с отрядом кадетов, – Ткач старательно делал все, что и Богусловский: падал на мостовую, перебегал к домам и, прижимаясь к холодному камню стен, семенил за Богусловским, стараясь не отставать от него ни на шаг. Ткач так старался казаться смелым, что забывал даже стрелять. Магазин его винтовки так и остался полным. Когда же в Александровском саду кто-то из пограничников спросил участливо Ткача: «Ну как? Надежное место за командирской спиной?» – и все, кто стоял рядом, рассмеялись, Ткач опешил и не сразу сообразил, как вести себя: обидеться ли на наглеца либо вместе со всеми рассмеяться, приняв грубость за шутку. Так и поступил. Но это еще больше развеселило пограничников. Посыпались советы, за какой более широкой спиной пристроиться, когда начнется наступление на Зимний, а трехлинейку, чтобы не мешала, отдать кому-нибудь на время, но Муклин одернул острословов:
– Человек, почитай, впервые в руки винтовку взял. Пособить бы нужно, а вы зубы скалить… – Потом посоветовал Ткачу: – Труса в себе задушить нужно, если и впрямь с революцией решил…
Ткач согласно закивал и воскликнул искренне:
– Это верно! Ой как верно: задушить труса в себе! Это очень верно!
Однако когда отряд пограничников в тугой массе штурмующих рванулся на Зимний, Ткач не изменил своей тактике – бежал за спиной Богусловского его тенью. И только когда ворвались в Зимний, где-то отстал и затерялся в толкучке. Но этого, похоже, никто, кроме самого Богусловского, не заметил: бежал, кричал «ура» – и весь вышел. Но и Богусловскому было не до Ткача, ибо получил он приказ взять под охрану дворец со всеми его несчетными комнатами, со всеми входами и выходами. Отряд же пограничников – всего восемьдесят два человека. Тут даже Муклин, которого, казалось, никакое дело не пугало, не выводило из равновесия, почесал затылок. Но спросил бодро:
– Что будем делать, командир?
– Выполнять приказ, сколь труден и нелеп он ни был бы. Впрочем, выход есть.
Помолчал Богусловский, окончательно обдумывая решение, и сказал уже тоном приказа:
– Все подразделения вывести из Зимнего! Двери все запереть, оставить открытым только парадный подъезд. Парные патрули – наружные, парные патрули – внутри. Со сменой через шесть-семь часов. Караульное помещение – здесь, в Зимнем.