Зона заражения - стр. 17

– Вот скажи мне, что ты за с… такая? Тебе же замуж выходить, б…на. Детей рожать. А ты с бородатыми…

…

– Тебе девятнадцать лет, б… Что у тебя в голове?! Что у вас у всех, с…а, в голове?!

– Ла иллахи илля Ллах Мухаммад Расуль Аллах…

– Чего… – не понял я.

– Ла иллахи илля Ллах Мухаммад Расуль Аллах…

Я отпустил ее примерно так, как опускают на землю, в яму снаряды, которые потом надо обложить тротилом и подорвать.

– Ты хоть понимаешь, что это значит, дура? Ты хоть понимаешь, что эти слова означают?

Я смотрел на нее… даже в таком состоянии, она была красивей, чем на фотографии. Татуировки, которые ее ничуть не портят. И взгляд, полный такой дикой ненависти, что даже мне не по себе.

– Ты чего? Ваххабиткой, что ли, стала? Они тебя ислам заставили принять?

– Меня никто не заставлял. А ты убогий.

– Убогий? Я убогий? Это с какой такой радости? С того, что я не понимаю, почему надо с бородатыми в постель ложиться?

– Он мой муж перед господом.

– Господом?! Господом?! Каким, в душу мать, господом?!

– Аллахом Всевышним. Он мой муж. Он стал шахидом, но Аллах воссоединит нас на небесах.

– Заткнись.

Я схватился за голову… господи, дура, какая дура. Нет, я понимаю, почему едут блудить, прикрываясь извращенно понимаемым никяхом, исламской помолвкой, дуры с какого-нибудь Засранска – у них и в жизни-то ничего нет, а тут что-то интересное. Я понимаю, почему мусульманские браки все более распространены в Татарстане и Башкортостане, просто мужику хочется легализовать любовницу в глазах жены: жена же понимает такие души прекрасные порывы далеко не всегда и часто подает на развод. Но почему…

– Придет время, и ты познаешь на своей шкуре всю пустоту собственной жизни и всю мерзость своей вражды с Аллахом.

– Заткнись! Заткнись!

Последние слова я произнес, выскочив из каюты.

Сам не знаю, как поднялся. Потом, уже на палубе, меня таки вывернуло – я долго блевал в воду какой-то ядовитой слизью, а потом блевать уже было нечем, но все равно выворачивало.

Как же мы живем?! Б… как же мы живем…

Когда уже нечем было блевать, я прополоскал рот водой из фляги, сплюнул и еще какое-то время стоял и смотрел на воду, на чаек, охотящихся за отходами… сбрасываемыми с корабля. Пришло в голову, что мы такие же, как эти чайки. Подбираем за другими.

Ладно…

Достал телефон, набрал номер. Ответил Батя.

– Десятка, – сказал я, – все чисто. Пусть переводят деньги, сейчас фото тебе послал, перешли там.

– Ага, получил… ого, а чего в наручниках?

– Буйная…

– Папашке не понравится…

Злоба поднималась внутри.

– Батя… – сказал я, – мне по фигу, что ему понравится и что нет, – веришь? Она на судне, в каюте – еще есть вопросы? Пусть скидывает бабки и присылает своих мордоворотов за дочурой. Хоп?

– Ладно, ладно… Ты чего такой злой.

– Да задолбало все.

– А на своих чего кидаешься? Ты в туалет когда идешь, ноги не ошпариваешь?

– Батя…

– Лады, лады. Через минут десять счет проверь.

– Ага. Отбой.

Через десять минут придет бабло. Потом… потом – все. Хватит.

Минут через десять проверил счет. На него, как и ожидалось, упали бабки. Если работаешь на таком уровне и через знакомых людей, кидалова нет.

Минут десять еще потратил на то, чтобы раскидать бабки по другим счетам – кому я должен, я всем прощаю, тут не проходит, и лучше расплатиться сразу. Потом отзвонил Бате, сказал, чтобы слали вертолет. Пошел в кают-компанию, сказал, что бабки пришли и переведены. Финиш.