Зона свободы. (Дневники мотоциклистки) - стр. 13

Вторым ехал Виктор Макаров. С ним я уже была знакома. Он приезжал в Ангарск и показывал, как можно на «Урале» крутить «восьмерку», которая рассчитана на «Восход». Он был совсем молод, только что отслужил. Высокий, по юношески стройный, длинноногий. К плечам его тело вдруг разворачивалось накачанной мускулатурой. У него были светлые, рыжеватые волосы, вытянутое лицо. В косухе, в военных штанах и берцах он был похож на классического «киношного» немецкого солдата, а когда он сидел на мотоцикле, сходство увеличивалось. Не хватало только автомата и немецкой каски. Наверное, он знал об этом и «Урал» построил себе под стать, – серое громадье было похожим на мастодонта. «Рогатый» руль он рассчитал и выгнул сам, сзади мотоцикл зрительно увеличивали большие квадратные кофры. Вместе со своим «Уралом» он казался выходцем из какого-то фантастического фильма, вроде «Безумного Макса».

Потом ехали мы.

Четвертый мотоцикл оказался старенькой, чахоточной «Явой» синего цвета, на которой ехали двое: некто Эдик, владелец мотоцикла, и некто Илья. Пару они составили только потому, что у одного был мотоцикл, а у второго – «права».

Я глядела вокруг во все глаза, потому что понимала: такого я больше никогда не увижу. Даже если проеду здесь еще сотни раз, это будут другие поездки, и время будет другое, и я, я – тоже буду другой. Так что нужно смотреть и запоминать.

Махины фур вдруг, в последний момент резко уходили в сторону, автомобили, сигналя, проносились мимо так быстро, что я даже не успевала их рассмотреть, мельчайшие капли воды висели над дорогой, оседая на мотоцикле, на одежде, на очках, сама дорога, окутанная завесой влаги, с ее обочинами, с бесцветными, словно забытыми, безлюдными деревеньками, мелькавшими по обе стороны, неслась нам навстречу. А потом начался Култукский серпантин, и я вцепилась что есть силы в ремешок сиденья, потому что одно дело ехать по этой дороге на неторопливом автобусе и совсем другое – нестись на заднем сидении мотоцикла в компании молодых, отчаянных байкеров. Я боролась с приступами головокружения, и дело было не в страхе. Мир вдруг обрушился на меня всеми своими запахами, всеми ощущениями, мне было очень холодно, но нужно было терпеть, мне было страшно, и одновременно, я испытывала самый бешеный восторг, холодный воздух набивался в легкие, но хотелось кричать и петь. Тогда я еще не знала, что все это – вкус самого прекрасного напитка, в состав которого входят запахи дождя и нескошенной травы, бензина и кожи, мокрого асфальта и влажного песка на узкой обочине. Сюда входят звуки клаксонов маленьких спортивных машин и мощный рев груженых КАМАЗов, выхлоп мотоцикла и звук, с которым на скорости врезается в шлем бабочка, хруст гравия под колесами и камень, отлетающий из-под колеса встречной машины. Сюда входил скупой на краски лес, который тянулся вдоль дороги: и редкие мрачные ели, и ясные, высокие сосны, и белый, костистый березняк. Сюда входили сопки, реки и овраги, отчаянные виражи и крутые спуски, на которых закладывало уши, затяжные подъемы, которые «Урал» преодолевал с трудом. Сюда входили обгоны по встречной, гулкие мосты, от перил которых отражался звук мотоцикла, шлейфы грязи, тянущиеся за грузовиками, и туман, холод от которого проникал до самого сердца.