Зона свободы. (Дневники мотоциклистки) - стр. 10
Прихожу я вечером с работы, а там Серега сидит и заливает моим: вот, мол, Леха в Улан-Удэ приезжал, адрес оставил… Родители говорят: «Ну иди сюда, рассказывай про турбазу…»
Через два часа он спохватился.
– Ты извини, мне домой надо. Частный дом, работы много, не обижайся, ладно?
Он быстро довез меня до остановки, бросил «Пока!» и исчез.
Кочевники
(1998 год, июль)
….Странное это было лето. Днем я строчила репортажи и интервью для газеты, вечером неслась на курсы водителей или к «Ангаре». Вся редакция с интересом следила за развитием событий. Я перестала тратить деньги, умудрялась откладывать на покупку мотоцикла почти всю зарплату, перебиваясь редиской с родительской дачи и чаем. Дни летели, слово стрижи по небу крылом чиркали. И однажды Алексей осторожно спросил:
– В следующие выходные возле турбазы Култушная на Байкале улан-удэнцы проводят мотослет. Наши тоже поедут. А ты как? С кем поедешь?
И только тут я поняла, о чем он спрашивал. Наши отношения за это время никак не продвинулись.
– Ты едешь… с Антоном?
– Ну нет! Антон едет с Ириной.
– Я думал, его жену зовут Марина.
– Ну жену-то, может быть, и зовут Марина, только едет он с другой.
Я удивленно смотрела на Алексея. А я-то даже и не сообразила, почему он держится на таком расстоянии! А что он, собственно говоря, должен был про меня подумать? А? Вот, то-то и оно!
– Поедешь со мной? – нерешительно предложил он.
– Поеду, – просто ответила я.
Странно, но в тот момент у меня не возникло ни тени сомнения по поводу предстоящей поездки. Отчего-то казалось, что с этим невысоким пареньком можно ехать куда угодно и ничего не бояться.
– Вот только теперь мне тоже нужно будет «шифроваться» от родителей. А то у меня мама в обморок упадет, если узнает, что я еду куда-то на мотоцикле. Хорошо?
Он только глянул на меня своими синими глазищами и кивнул.
Я даже не знала, чего именно я ждала от поездки. Но что-то, несомненно, ждала. Новых ощущений? Да, и этого тоже. Я долгое время жила в некотором замкнутом пространстве, и даже удачно найденная профессия не так уж и сильно раздвинула мой мир.
Я никогда не могла ездить на машине, меня укачивало, и даже самая недолгая поездка вызывала мучительные приступы тошноты.
Когда меня звали куда-нибудь съездить, я сразу же с содроганием вспоминала удушливый запах несгоревшей солярки в раскачивающихся, неуютных «Икарусах», спертый воздух, жару или холод в зависимости от времени года.
И то, что все форточки в салоне автобусов летом невозможно открыть, и что печки в них не отключаются до середины июня, пока в этом адовом пекле дети не начинают падать в обморок, а женщины – хвататься за сердце.
И что в самую лютую стужу, когда над дорогой от мороза молочным киселем стоит туман, через десять минут поездки в автобусе появляется ощущение, что ты стоишь босыми ногами на голом листе железа. Что в электричках все то же самое, плюс к этому все они отходят на Байкал в пять – шесть часов утра, а это означает, что вставать надо как минимум в четыре, потом ломиться в переполненный автобус, который идет до вокзала, или, опаздывая на электричку, бежать через черную, тревожную тишину лесополосы. Толкаться на перроне локтями и коленями, стараясь влезть в двери и занять место. Объяснять попутчикам, почему нужно закрыть окно, когда за окном осень…