Зона Справедливости - стр. 5
Он вспомнил окровавленную мотающуюся голову, влажное чёрное пятно на белом халате – и содрогнулся вновь.
– Значит, машина не останавливалась и никто из неё на ходу не выскакивал? – с сомнением, как почудилось Колодникову, произнёс капитан.
Алексей очнулся. Жуткое видение сгинуло.
– Нет… Нет-нет! Я бы заметил…
– Вы раньше встречались с потерпевшим?
– Ни разу…
– Живёте в одном дворе – и ни разу не встретились?
– Я недавно сюда перебрался, – объяснил Алексей.
Капитан сморщился и почесал бровь.
– Ладно, – процедил он. – Прочти и распишись. Здесь и вот здесь…
Алексей принял листок, поправил очки и, поднеся бумагу поближе к желтоватому неяркому плафону, изучил её с должным вниманием. Стиль показался ему нарочито официальным и, честно сказать, несколько дубоватым… Да ладно уж! Не до стиля… «С моих слов записано верно и мною прочитано», – вывел Колодников под диктовку капитана неловкими от холода пальцами и, дважды расчеркнувшись, вернул документ.
– Да, вот ещё какое дело… – выдавил он, зябко передёрнув плечами и заранее чувствуя, что зря заводит об этом речь. – Я, право, не знаю, имеет ли это отношение… Ну, словом… На меня тоже напали в этой арке.
Капитан (он только что спрятал объяснение в папку) медленно повернулся к свидетелю. Впервые, кстати…
– Когда?
– Да только что… Буквально за несколько минут до того, как он во двор въехал… Я ведь ещё потому и присел… в себя прийти…
– Побоев в области лица не видно… – заметил капитан, недоверчиво разглядывая смущённую физиономию свидетеля.
– Меня по затылку били… – зардевшись, признался тот.
Капитан матерно пошевелил губами.
– А раньше-то что ж молчал? – бросил он в сердцах. – Заявление писать будешь?
– Буду, – удивив самого себя внезапной решимостью, сказал Алексей. А чего он ему тыкает всё время? Мальчика нашёл!
Капитан снова почесал бровь.
– Тогда поехали, – сказал он устало и разочарованно. – С этим в райотдел надо…
Глава 2
Огромный серый дом, возведённый перед самой войной, стоял особняком, отсечённый от прочих строений тремя улочками и проспектом, привлекая внимание приезжих своей несколько тюремной архитектурой – сам себе квартал. В какой-то мере это было даже символично, поскольку здание предназначалось когда-то для сотрудников НКВД и их семей. В обширный внутренний двор можно было попасть через одну из четырёх арок, но далеко не всем, ибо вход в каждую в те исторические времена перекрывался не только железным кружевом ворот, но и бдительным стражем с красным околышем на фуражке. Потом, естественно, всех тогдашних жильцов вместе с их родными и близкими благополучно репрессировали, а в освободившиеся квартиры въехал довольно-таки случайный люд, подчас не имевший никакого отношения к нашим славным органам.
Порядку во дворе, понятно, поубавилось, красные околыши на входе-выходе исчезли бесследно, а лет этак пятнадцать назад железные ворота в трёх арках почему-то заварили наглухо, зато в четвёртой сняли вообще. То есть единственный путь во двор пролегал теперь по переулку – местечку неприветливому, а в тёмное время суток и вовсе жутковатому.
Жильцы вроде Алексея Колодникова, вынужденные возвращаться со службы довольно поздно, то и дело поднимали вой, требуя раскрыть ещё одну арку: в первую, конечно, очередь, ту, что выводит на проспект. Но каждый раз обязательно что-нибудь да мешало, причём в самый последний момент: то машина сломается, то сварщик приболеет, то авария какая в городе… А казалось бы, делов-то – ворота разварить! Тем более что в огромном сером здании сплошь и рядом обитали весьма и весьма влиятельные лица, люди со связями. Ибо, несмотря на запущенное состояние, дом продолжал считаться элитным: высокие потолки, просторные квартиры, подсобки…