Зона счастья - стр. 12

И вот я вернулся.

Но почему-то не было у меня ощущения, что я возвратился домой…

Навстречу мне шли люди с чемоданами, сумками и застывшими физиономиями статуй, вырубленных изо льда. Даже там, откуда я вернулся, на лицах людей было больше эмоций.

Они выживали, а это всегда – переживание.

Раздирали рты в криках ярости.

Вопили от боли при ранениях.

Смеялись у костров над плоскими армейскими шутками.

Те же люди, кого я увидел в аэропорту, а после – на стоянке такси, были словно живые мертвецы. Полностью погруженные в свои проблемы – и утонувшие в них. Переставшие быть людьми, но не осознавшие этого, как зомби не понимает, что умер, продолжая считать себя нормальным человеком, у которого просто изменились пищевые привычки и вкусовые предпочтения.

В прошлое мое посещение мегаполиса, кажется, люди были другими.

Более живыми.

Менее мертвыми.

Хотя…

Возможно, я заблуждаюсь.

Скорее всего, это я был более живым.

Сейчас же, когда во мне умерло все – эмоции, чувства, мечты, вера в свое Предназначение, когда треснул стальной стержень моей воли, когда я понял, что больше не могу хладнокровно лишать других жизни и что меня тошнит от самого себя, – скорее всего, я просто вижу в других людях отражение самого себя.

А если не кривить душой – вижу то, что хочу видеть.

Когда убедил себя, что вокруг одни ходячие трупы, вроде бы и полегче от осознания, что ты не один такой…

Я стоял и раздумывал, куда мне поехать. Меня никто не ждал здесь, да и я был в этом городе никому не нужен. Спрашивается, зачем приехал? Вот она, перед тобой, – звезда, о которой ты грезил ночами.

Холодная.

Чужая.

Не твоя.

И дальше что?

Я стоял на месте, пытаясь понять, что мне делать теперь. Такси подъезжали пустыми, отъезжали набитыми людьми и их вещами, следом за ними приезжали другие. Нескончаемый цикл перемещения человеческой массы – туда-сюда. Так ветер бездумно и бесцельно кружит желтые листья по асфальту. Со стороны посмотришь, вроде и ветер, и листья при деле – занятые, сосредоточенные, целеустремленные. А по факту все страдают бесцельной ерундой, не имеющей никакого смысла.

Впрочем, мой взгляд зацепился за одну тоненькую женскую фигурку в бежевом плаще, выпорхнувшую из такси.

В отличие от всех улетающих и прилетающих у нее не было никакого багажа. Только небольшая дамская сумочка под цвет плаща. И лицо под капюшоном, измученное слезами, с припухшими глазами, полными искреннего горя и неженской решительности.

Почему я обратил внимание на эту девушку?

Наверно, потому, что на ее лице, в отличие от других лиц сосредоточенно-безликой толпы, было слишком много эмоций. Бешеный коктейль из ненависти, ярости, отчаяния и растерянности. Странный, необычный своей смесью ингредиентов.

Я хорошо разбираюсь в людских настроениях. Без этого можно упустить, когда противник потерял контроль над собой и открылся – либо когда он обрадовался, что увидел брешь в твоей обороне, и вот-вот нанесет туда свой удар. И этот калейдоскоп сильнейших переживаний на лице девушки привлек мое внимание.

Надо же, живая…

А я уж думал, в этом городе все давно отошли в мир иной, оставив свои тела бесцельно кружиться в вихре никому не нужных дел и придуманных проблем.

А потом мой взгляд споткнулся о еще одну фигуру…

От толпы, собравшейся возле стоянки такси, отделился неприметный худой человек. Настолько невзрачный и незапоминающийся, что его внешность сразу показалась мне подозрительной. Он был словно намазан волшебным маслом, с которого соскальзывала любая попытка запомнить блеклые черты лица или одежду, будто специально скроенную не для того, чтобы защитить ее владельца от пронизывающего осеннего ветра, а лишь чтобы привлекать к нему как можно меньше внимания.