Зона отчуждения - стр. 6

– Тогда я беру у вас взаймы. Мы скоро с мамой уезжаем в Припять, на заработки. С первой зарплаты все и верну. Там знаете как классно.

Я смотрела на нее растерянно. Вот так совпадение.

– Куда вы с мамой собрались?

– В лагерь «Вечный путь»! – Катя протянула мне буклет. Такой же я видела сегодня на их сайте.

Интересно жизнь тасует карты.

Я затащила девчонку в магазин, выбрали с ней простенькое платьишко, она переоделась там же, в кабинке. После магазина решила проводить Катю до дома. Время позволяло. Мало ли что может еще произойти по дороге. Заодно поговорю с ее матерью и разузнаю подробнее об этом лагере.

Ветхое аварийное двухэтажное здание, в котором жила Катя, было по-настоящему жутким.

Стены от времени покорежились и просели. На окнах красовались щели в палец. В коридоре плесень и сырость. Деревянная лестница прогнила и предательски заскрипела. Было страшно на нее смотреть, не то что подниматься на второй этаж. И это центр города.

Вообще, надо сказать, Тарасов славится подобными раритетами. Историческое культурное наследие – это старые обшарпанные коммуналки да двухэтажные бараки, которые три года как сносить собираются, но все не снесут.

Мы поднялись на второй этаж. Девушка открыла дверь. Пахнуло перегаром. На полу валялось несколько пустых бутылок из-под спиртного. На кухне сидела уставшая миловидная женщина. На плите весело шкворчала жареная картошка. Рядом в кастрюле варились яйца.

Я заметила, что выглядела она неестественно бледной и худой.

На весь дом разносился пьяный мужской храп. По всей вероятности, ее благоверного. Она жестом пригласила войти. Мы кивнули друг другу. Я присела на стул и почувствовала, что от старости он просел. Пригляделась. Ремонт в этом доме не делался годами, но, несмотря на ветхое убранство комнаты, было чисто и уютно.

– Тамара, – тихо представилась она.

Женщина предложила мне кофе. Я кивнула. Чашки чистые, скатерть белоснежная. Сделала глоток кофе. На вкус неплохо, даже очень.

– Пейте, не бойтесь! Такого кофе вам здесь никто не сварит. Это турецкий. В свое время я много лет там прожила. Работала массажисткой. Подруги научили делать этот изумительный напиток.

Я улыбнулась ей и сделала еще несколько глотков. Женщина мне пододвинула печенье, но я отказалась. В такую жару есть совершенно не хотелось.

Она перевела взгляд на Катю и, увидев синяки на ее руках, вскрикнула от испуга.

– Это я виновата, – поймав перепуганный взгляд девушки, вступилась я. – Извините. Чертовы самокаты. Решила прокатиться, да не справилась с управлением. Все в порядке. В больнице были! – Я посмотрела на женщину и, убедившись, что она поверила в этот бред, незаметно подмигнула Катерине.

Мать перевела взгляд с дочери на меня и снова на дочь.

– А платье откуда?

Катя только губу закусила и беспомощно хлопнула ресницами.

Я же проговорила:

– Так грохнулись обе, я за нее уцепиться попыталась, платье и треснуло по шву. Так что, можно считать, я компенсировала материальный ущерб.

Девчонка смотрела на меня с благодарностью. Ей определенно не хотелось, чтобы мать узнала правду.

Тамара кивнула, с легким сомнением переводя взгляд с меня на дочь.

Катерина протянула матери красочный буклет, произнеся:

– Мам, ты посмотри! Можно неплохо заработать, да и вообще интересно же!

Та мельком просмотрела снимки и фыркнула: