Золушка для миллионера - стр. 15
— Если Игорь Богданов захочет, любая девушка будет его.
— Нет, не любая, — и зло стала тереть губы, пытаясь убрать жаркую грязь поцелуев этого богатого негодяя.
— Абсолютно любая, такому никто не откажет, — потом снисходительно на меня посмотрела. — Разве что ты.
Знала бы сводная сестра, как она права. Я отказала, даже оплеухой наградила. Будет знать самоуверенный мажор, что есть еще девушки, которых нельзя купить.
— Большое количество денег и внешняя привлекательность не делают из человека принца. Нужны еще определенные качества: благородство, мудрость, честность, доброта, щедрость…
— Как по мне, вполне хватит красоты и щедрости, — смеялась сводная сестра.
А по мне, на такую ленивую, неопрятную толстушку даже лишенный необходимых моральных качеств принц не обратит внимание. Но вслух не стала говорить. Жаль Соньку, если думать низко, позволяешь низость по отношению к себе, в твоей жизни всегда будет одна сплошная низость.
Продолжила дальше заниматься уборкой, нечего забивать голову всякими моральными уродами, даже если с ними очень приятно, ярко, остро целоваться. «Чур меня» и снова начала тереть губы.
В сенцах, когда я, пятясь к двери, пыталась отмыть пол от грязи, мои бедра грубо схватили мужские руки. А вот и сводный братец пожаловал, только и успевай отбиваться.
— О, любимая сестренка приехала. Все хорошеешь, Дашка! — и хлопнул по заднице рукой.
Скотина! Всю заколотило от омерзения.
— Отпусти немедленно!
— А чего так… — жарко прошептал Олег, — обещаю, тебе будет хорошо.
— Отпусти, сказала! — голос сорвался на крик.
— Сама не знаешь, от чего отказываешься, со мной всем бабам нравится.
Попыталась вырваться, стукнула его пяткой по ноге. Не получилось, уж больно в неудобной позе застал меня братец. Мое сопротивление, наоборот, подвигло это животное к дальнейшим действиям.
— Давай приголублю, сестренка. Тебе понравится, потом еще за добавкой прибежишь, училка хренова.
За добавкой, вот уж нет! Мужские ладони жадно заскользили по телу. Мерзко и противно… Мгновенно собравшись, снова ударила ногой, оттолкнула, вывернулась, и огрела «любимого» скота братика мокрой грязной тряпкой по его бедру. Противные руки, наконец, отпустили. Еще раз ударила, теперь по его не лишенному определенной мужской привлекательности лицу.
— Совсем сдурела!
— Не смей ко мне прикасаться!
— Да кому ты нужна, идиотка бешеная!
А я продолжала зло хлестать его мокрой тряпкой по животу, и ниже пояса тоже, по плечам, лицу, всем другим его отвратительным частям тела.
— Еще раз полезешь, я расскажу твоей беременной женщине, какой ты гад!
— Ага, ревнуешь, сестренка, не переживай, меня на многих хватит.
Господи, за какие такие грехи на моем пути в последнее время встречаются только омерзительные создания. Не мужики, а мудаки.
— Послушай меня братик, я отчаянная, тронешь... мало тебе не покажется. Убью! — и снова грязной тряпкой по всем местам, куда дотягивалась. — Вот тебе добавка, братик!
— Что тут происходит?! — вышла на шум мачеха.
— Дашка бешеная какая-то, взяла на меня набросилась, тряпкой отхлестала.
— Скажите вашему сыну, чтобы не смел ко мне лезть… Пусть не доводит до греха.
— Да кому ты нужна, кобыла худосочная, случайно в сенцах наткнулся, темно тут.
— Постеснялась бы на брата вешаться, у Олега Лизка есть, скоро ребенок родится.