Золотые Ворота - стр. 72

– Кончится тем, что я стану такой же хитрой и коварной, как вы.

– Господь этого не допустит.

Ревсон встал и вернулся на свое прежнее место на заградительном барьере, примерно в двадцати метрах от ограничительной линии, которую постоянно патрулировал человек со «шмайссером» в руках. В сторону Ревсона направлялся генерал Картленд – его военный пропуск in excelsis[8]. Ревсон поднял фотоаппарат и быстро сделал три снимка.

– Можно с вами поговорить, сэр?

Картленд остановился:

– Нет, нельзя! Никаких интервью, ни эксклюзивных, ни любых других. Я в этом чертовом цирке зритель, а не актер.

Он двинулся дальше.

– Лучше бы вы поговорили со мной, генерал, – намеренно резко бросил Ревсон.

Генерал снова остановился. Его ледяной взгляд прошил журналиста насквозь.

– Что вы сказали?

Каждое слово было произнесено медленно и четко, и Ревсон почувствовал себя словно офицер под военным судом: сейчас с него сорвут знаки отличия и погоны, а саблю переломят через колено.

– Не пренебрегайте мной, сэр. – Резкость сменилась почтительностью. – Хагенбаху это не понравится.

– Хагенбаху? – Картленд и Хагенбах обладали похожим складом ума и были близки, насколько вообще могут быть близки одиночки по натуре. – Кто для вас Хагенбах?

– Прошу вас сесть рядом со мной, генерал. Пожалуйста, держите себя непринужденно.

Непринужденность была совершенно несвойственна Картленду, но он сделал все, что было в его силах.

– Итак, кто для вас Хагенбах? – повторил генерал свой вопрос, присев на барьер.

– Мистер Хагенбах играет важную роль в моей жизни – он платит мне жалованье. Когда вспоминает об этом.

Картленд долго молча смотрел на Ревсона, потом, словно для того, чтобы доказать, что он отличается от Хагенбаха, улыбнулся. Эта улыбка оказалась гораздо теплее, чем обычное выражение его лица.

– Ну-ну! Друзья познаются в беде. Как вас зовут?

– Пол Ревсон.

– Ревсон? Ревсон! Джеймс говорил мне о вас. И не раз.

– Сэр, вы, должно быть, единственный человек в Соединенных Штатах, кто знает его имя.

Картленд кивнул:

– Да, таких людей немного. Известно ли вам, что он собирается лет через пять уступить вам свое место?

– Надеюсь, что проживу так долго.

– Ну-ну! – опять довольно прогудел генерал. – А вы неплохо проделали работу по внедрению, – кажется, это так называется.

– Это была идея шефа, а не моя. – Ревсон встал и сделал еще несколько снимков. – Нужно отражать местный колорит, – извиняясь, пояснил он. – Пожалуйста, не говорите никому из ваших коллег в президентском автобусе…

– Да какие они мне коллеги! Клоуны!

– Пожалуйста, не рассказывайте никому из клоунов о нашей встрече.

– Беру свои слова обратно. Президент – мой личный друг.

– Это все знают, сэр. Итак, президент и клоуны, хотя я бы не стал включать мэра в число клоунов. Если захотите побеседовать с ними, беседуйте во время прогулки. Ваш автобус прослушивается.

– Вы так думаете, Ревсон?

– Я в этом уверен, сэр. В третьем автобусе постоянно работает магнитофон. Вы узнали об этом сами. Я вам ничего не говорил.

– Я сам узнал об этом. И ничего не слышал от вас.

– Генерал Картленд, вам следовало бы работать в нашей организации.

– Вы думаете?

– Беру свои слова обратно. Начальнику штаба приходится идти до конца.

Генерал снова улыбнулся:

– Давайте начнем сначала. Расскажите мне все.

Ревсон встал, немного походил, сделал несколько снимков, потом вернулся к генералу и все ему рассказал. Когда он закончил, генерал Картленд спросил: