Золотые Ворота - стр. 66
– Ради всех нас будем надеяться, что вы не истратите и четверти этого запаса.
Ревсон подождал, пока последний из друзей Эйприл не оставил ее ради телевизора, представлявшего для всех особый интерес, поскольку в этот момент как раз повторяли утренний репортаж Брэнсона с моста. Ревсон с удивлением заметил, что больше всех заинтересовался передачей сам Брэнсон. Впрочем, Брэнсону действительно было нечем занять свое время, как и остальным его соратникам. Единственным занятым человеком в этой компании был Крайслер, который регулярно навещал третий автобус. Ревсону очень хотелось узнать зачем.
Он сел рядом с девушкой, и та неприветливо посмотрела на него.
– Что это с вами? – спросил он.
Она не ответила.
– Можете ничего не говорить. Кто-то настроил вас против меня.
– Да. Вы сами. Не люблю убийц. Особенно таких, которые хладнокровно планируют свои убийства.
– Ну и ну! Это слишком сильно сказано.
– Разве? А пули с цианидом? А смертельные фломастеры? Нетрудно представить, как вы стреляете человеку в спину.
– Ах, какие мы резкие! Во-первых, это оружие используется только при острой необходимости и только для того, чтобы спасти жизни других людей, предотвратить убийство ни в чем не повинных, хотя вы, возможно, думаете иначе. Во-вторых, мертвому все равно, куда ему выстрелили. В-третьих, вы подслушивали.
– Меня пригласили на чтение вашего отчета.
– Людям свойственно ошибаться. Ясно, что им не следовало этого делать. Я мог бы наболтать всякой ерунды вроде того, что я выполняю свой долг перед налогоплательщиками, но у меня сейчас нет настроения.
Эйприл вгляделась в его суровое лицо, вслушалась в его голос, из которого исчезли даже намеки на прежнее добродушное подшучивание, и с тревогой поняла, что он действительно не в настроении.
– Я должен делать свое дело и делаю его. Вы же просто не понимаете, о чем говорите, так что лучше воздержитесь от чтения морали. Полагаю, вы привезли то, что я просил? Где оно?
– Не знаю. Спросите у доктора. По каким-то причинам он не хотел, чтобы я знала, так как опасался, что по возвращении нас могут допросить, а машину обыскать.
– По каким-то причинам? Эти причины совершенно очевидны! О’Хара далеко не дурак.
Бледные щеки Эйприл вспыхнули, но Ревсон сделал вид, что ничего не заметил.
– Вы все привезли?
– Надеюсь, да, – как можно более холодно произнесла она.
– Нечего обижаться. И не забывайте, вы увязли в этом деле по самую шею, хотя и красивую. У Хагенбаха были для меня какие-нибудь указания?
– Да. Но он ничего мне не сказал. Спросите у доктора О’Хары. – В ее голосе прозвучала то ли язвительность, то ли горечь. – Видимо, это доказывает, что мистер Хагенбах тоже далеко не дурак.
– Не принимайте все так близко к сердцу. – Ревсон с ласковой усмешкой похлопал девушку по руке. – Вы прекрасно справились со своей задачей. Спасибо.
Эйприл вымученно улыбнулась:
– Может быть, в вас все-таки осталась капля человечности, мистер Ревсон.
– Зовите меня Полом. Все может быть.
Ревсон еще раз улыбнулся, встал и ушел. В конце концов, подумал он, в нем осталось достаточно человечности, чтобы не ранить еще больше ее amour-propre[7], объясняя ей, что последние несколько минут были чистой воды спектаклем, рассчитанным на Брэнсона, который в тот момент потерял интерес к происходившему на телеэкране – его не было в кадре – и направил на молодых людей изучающий взгляд. Не то чтобы у него возникло какое-то подозрение или недоброе предчувствие, просто такого взгляда удостаивались все без исключения. Эйприл была красива, и Брэнсон вполне мог подумать, что она растрачивает свою красоту не на ту компанию.