Золотые Ворота - стр. 29

Он переключил внимание на свою соседку, благо она того стоила. Обладательница столь хрупкой фигуры была на первый взгляд недостаточно вынослива для того, чтобы целыми днями таскать на плече тяжелую кинокамеру. Светлые волосы девушки так сильно выгорели («Натуральная блондинка», – подумал Ревсон), что их можно было бы назвать платиновыми, но белую кожу красавицы загар не тронул. В начале пути девушка успела рассказать Ревсону, что снимает показы мод для одной из крупных телевизионных компаний, а поскольку президента сопровождали исключительно мужчины, было трудно понять, что она здесь делает. В этом не было смысла, как, впрочем, и в большинстве президентских поездок. Имя у нее было таким же нелепым. Эйприл Уэнсди[2] – так она отрекомендовалась, и это подтверждала приколотая у нее на груди карточка. Вероятно, девушке достались лишенные воображения родители, которые не нашли ничего лучшего, как назвать дочку в честь дня ее рождения.

Ревсон осторожно обнял соседку за плечи и усадил поудобнее. Белокурая головка склонилась ему на плечо. Он не представлял, как привести в чувство человека, пострадавшего от отравления газом. Может быть, потрясти ее? Или похлопать по щекам? Или пусть себе спит? Проблема отпала сама собой, когда девушка зашевелилась, вздрогнула неизвестно по какой причине (хотя на ней было лишь зеленое шелковое платье, довольно тонкое и короткое, температура в автобусе поднялась градусов до тридцати), потом открыла глаза и, не мигая, уставилась на Ревсона.

На ее лице, не лишенном и других приятных черт, глаза были, без сомнения, самой замечательной чертой. Большие, ясные, поразительно глубокого цвета морской волны, они обладали какой-то чистотой и невинностью. Ревсон невольно подумал о том, как обманчиво это впечатление: любая молодая женщина, которая работает на крупную телевизионную компанию, наверняка уже потеряла невинность, если, конечно, не сделала этого еще раньше.

– Что случилось? – спросила девушка, не сводя с Ревсона глаз.

– Похоже, какой-то шутник подкинул нам газовую бомбу. Все мгновенно отключились. Как вы себя чувствуете?

– Как с похмелья. Голова кружится, и тошнит. Вы понимаете, о чем я?

Он кивнул.

– Почему люди делают подобные вещи?

– Здесь есть много разных «почему». – Ревсон посмотрел на часы. – Почему, к примеру, мы вот уже час десять минут стоим на мосту?

– Что?!

– Посмотрите вокруг.

Девушка огляделась, медленно осознавая реальность происходящего. Неожиданно она замерла и схватилась за руку, которая все еще обвивала ее плечи.

– Посмотрите на тех двоих, что сидят через проход! – Ее голос упал до шепота. – Они в наручниках!

Ревсон наклонился и посмотрел. Двое крупных мужчин, все еще пребывавших без сознания, действительно были в наручниках.

– Почему? – снова прошептала Эйприл.

– Откуда мне знать? Я сам только очнулся.

– А почему тогда мы с вами не в наручниках?

– Откуда мне… Нам просто повезло.

Ревсон оглянулся назад и увидел, что прямо за их автобусом стоит президентский.

– Прошу меня извинить. Как хороший журналист, я считаю, что пора поискать ответы на ваши вопросы.

– Я пойду с вами!

– Конечно.

Девушка вышла в проход, и Ревсон последовал за ней. Но вместо того чтобы идти прямо к двери, он сначала отвернул полу пиджака у ближайшего к нему мужчины в наручниках. Пустая кобура рассказала ему о многом. Ревсон направился к передней двери и там заметил, что водитель, который все еще не пришел в себя, оказался с правой стороны автобуса, на некотором расстоянии от своего кресла. Очевидно, он покинул свое рабочее место не по доброй воле.