Золотой теленок - стр. 6
Наконец, еще один смысл названия раскрывается, если взглянуть на отброшенные Ильфом и Петровом варианты. Роман мог называться «Буренушка», «Телята», «Телушка-полушка» – за всем этим явно стоит фразеологизм «дойная корова», в роли которой предстоит выступить Корейко.
Никола Пуссен. Пляски вокруг золотого тельца. 1633–1637 годы[23]
Ну а к «Золотому ослу» Апулея «Золотой теленок» отношения, пожалуй, не имеет, – кроме разве того, что обе книги очень веселые.
Корейко – достойный противник Бендера: в годы Гражданской войны и НЭПа он проворачивает такие дела, которые великому комбинатору и не снились («На сахаре он заработал миллиард. Курс превратил эти деньги в порошок»). Но если «четыреста способов отъема денег», которые известны Бендеру, – «сравнительно честные», то махинации Корейко отвратительны – особенно фокус с поездом, который так и не довез продовольствие в голодающее Поволжье. Недаром, ознакомившись с историей своего «подзащитного», Бендер – сам никогда не теряющий человечности – утверждает, что потерял веру в человечество.
Впрочем, несмотря на выдающуюся способность оставаться незамеченным, Корейко все же оказывается раскрыт – ведь знает же откуда-то Шура Балаганов о его миллионах. В черновом «Великом комбинаторе» он объясняет:
Понимаете, Бендер, случилось мне недавно сидеть в Одесском ДОПРе. Мне там об этом говорили несколько очень опытных шниферов. Они интересовались несгораемым шкафом и даже сделали в его квартире проверку. Но, оказывается, он дома ничего не держит. Вообще ничего не известно. Доказательств – никаких. Но все говорят, что этот человек делает сейчас миллионные обороты. Гений частного капитала.
Шниферы – это воры-«медвежатники», специализирующиеся на взломе сейфов. Значит, кто-то дал им наводку. Корейко не мог проворачивать свои дела в вакууме, у него были партнеры – и слухи о его капиталах все же просочились.
Операция против Корейко, в ходе которой не любящий советскую власть Бендер оказывается на одной стороне с государством, – это актуальный для 1930 года вариант робингудства. Обещая в случае несговорчивости Корейко отнести его «дело» куда следует, Бендер прибавляет: «Я останусь таким же бедным поэтом и многоженцем, каким был, но до самой смерти меня будет тешить мысль, что я избавил общественность от великого сквалыжника».
Кстати, в поединке с Корейко реализуется известный мотив: один соперник признает другого равным себе. Увидев, с кем ему предстоит иметь дело, Бендер говорит: «Объект, достойный уважения»; часть романа, в которой описана самая острая фаза противостояния, называется «Два комбинатора». Разоблаченный Корейко соглашается с этим: «А когда вы пришли в виде киевского надзирателя, я сразу понял, что вы мелкий жулик. К сожалению, я ошибся. Иначе черта с два вы бы меня нашли». В финале романа этот мотив переворачивается: Остап-миллионер понимает, какую жизнь вела его жертва. «Спал плохо – боялся, что украдут деньги, стал похож на Корейко» – такая фраза есть в набросках к «Золотому теленку».
Были. Среди прецедентов – биография одессита Нафталия Френкеля, который еще до революции сколотил огромное состояние с помощью спекуляций (кстати, спекулировал он лесом – в точности как жульническая контора «Геркулес», где трудился Корейко). После революции Френкелю поначалу удавалось сохранять богатство: в отличие от Корейко, он не чурался НКВД и даже проворачивал с не слишком чистоплотными чекистами совместные дела. После ареста в 1924 году Френкель умудрился, будучи заключенным, сделать карьеру подрядчика на Соловках, а после освобождения он стал одним из организаторов системы принудительного труда в ГУЛАГе, стоившей жизни сотням тысяч зэков. В частности, он был начальником строительства Беломорканала. Френкель обладал феноменальным чутьем, благополучно избежал всех дальнейших чисток и репрессий, стал кавалером трех орденов Ленина, в войну получил чин генерал-лейтенанта инженерно-технической службы НКВД и умер в своей постели в возрасте 77 лет.