Золотой теленок - стр. 2
Как и в «Двенадцати стульях», в «Теленке» много эпизодических персонажей, занятых в основном сюжете постольку-поскольку (монархист Хворобьев – или Хворóбьев? – дает прибежище скомпрометированной «Антилопе-Гну», Лоханкин предоставляет концессионерам жилье, Берлага – одно из звеньев на пути к Корейко), – но рассказывают о них Ильф и Петров очень подробно. Это связывает «Золотого теленка» с журнальной юмористикой, жанром фельетона, в котором Ильф и Петров набили руку на описании подобных типов. Собственно, в «восточную» часть романа в переработанном виде вошло несколько их очерков[8] – все они удачно «нанизываются» на стержень путешествия.
Сильный сюжет Ильф и Петров вновь сочетают с феноменальной речевой пластичностью: Остап Бендер остается производителем блестящих афоризмов, вдохновение для которых авторы черпают как в официальном советском языке, так и в дореволюционной культуре (характерная контаминация: «Жизнь прекрасна, невзирая на недочеты»). Описания города, пейзажа, производственного процесса даны в сочных деталях и эпитетах, свойственных жовиальной одесской школе, которая всегда не прочь подчеркнуть свое стилистическое богатство:
Ночь показывала чистое телескопическое небо, а день подкатывал к городу освежающую морскую волну. Дворники у своих ворот торговали полосатыми монастырскими арбузами, и граждане надсаживались, сжимая арбузы с полюсов и склоняя ухо, чтобы услышать желанный треск.
Публикацию «Золотого теленка» осложнили цензурные обстоятельства. Роман начал выходить в 1931 году в журнале «30 дней», когда работа над ним еще продолжалась. Но отдельного советского издания пришлось ждать два года – в результате в США и нескольких европейских странах перевод «Теленка» появился раньше, чем книжный оригинал в СССР.
По-русски роман был выпущен отдельно – пиратским способом – в 1931 году в берлинском издательстве «Книга и сцена». А на суперобложке американского издания (1932) значилось[9]:
Книга, которая слишком смешна, чтобы быть опубликованной в России!
Несмотря на предисловие советского наркома просвещения, товарищ Сталин опасается, что «Золотой теленок» недостаточно серьезно относится к пятилетнему плану, в результате чего Америка первой знакомится с публикацией этого поразительно смешного романа.
Такой текст мог подпортить судьбу не только роману, но и его авторам, и Ильф поспешил его дезавуировать в «Литературной газете»: «На суперобложке книги, очевидно под влиянием кризиса, помещено явно рекламное и явно антисоветское сообщение… ‹…› Это примитивная выдумка: “Золотой теленок” полностью, от первой до последней строки, напечатан в журнале “30 дней” за 1931 год и готовится к выходу отдельной книгой в издательстве “Федерация”».
Несмотря на это, советская книга по-прежнему буксовала. Товарищ Сталин был все-таки ни при чем: дело тормозили другие высокопоставленные рецензенты. Тот самый нарком просвещения Анатолий Луначарский, Александр Фадеев и прочие «ответственные товарищи» сочли, что прохиндей и ненавистник советской власти Бендер в романе получился слишком симпатичным (и они были совершенно правы). Положение спас только Максим Горький: когда Ильф и Петров обратились к нему, он сумел пробить публикацию – книга, с цензурными искажениями (зачастую обедняющими юмор соавторов