Золотой остров. Часть 1 - стр. 10
Представители явно не благородных кровей ударили по рукам со знатным графом и поклялись не покидать это заведение, чтобы он легко мог найти их, когда они ему понадобятся. Да и чего, снашивается, им не соглашаться, если их проживание на постоялом дворе и сытные обеды в трактире оплачены намного вперед щедрой рукой молодого графа? Тот же, все рассчитав, не торопился, дожидаясь удобного случая. И такой случай вскоре подвернулся, когда старый граф заболел и на несколько дней слег в постель. Друзья поняли намеки подъехавшего под вечер графа прекрасно. Ночь была темной, тропы и входы-выходы, благодаря подробным описаниям Джоржа, известны хорошо. С таким пустячным, как они считали, заданием справился бы любой из них двоих в одиночку. Ну, какое могло быть оказано старым человеком сопротивление? Его хватило только на то, чтобы ухватиться дрожащими от старости, а потом и от предсмертной агонии руками за скрученный в жгут кусок ткани, что, обхватив шею, с каждой минутой отнимал у него последние капли жизни.
Весть о смерти болеющего последнее время все восприняли как что-то само собой разумеющееся. Прекрасно понимая, какая участь ждет их при новом хозяине, люди оплакивали старого графа, который был к ним очень добр. И кто бы вы думали пуще всех оплакивал покойника? Догадаться, думаю, совсем нетрудно. Стоя у изголовья усопшего отца, Джорж Сленсер воплощал само неутешное горе и безмерное сострадание.
Унаследованный от отца капитал как раз и был для него стартовой площадкой, откуда Сленсер мог начать свое восхождение. Капитал этот начал приумножаться с первых же дней, когда Джорж ввел на своих мануфактурах новые порядки. Работу теперь полагалось начинать раньше, а заканчивать позже, оплачивался же этот непосильный труд отныне намного дешевле. Но это было только началом. Обладая незаурядной хваткой и предприимчивостью во многих делах, Сленсер развернул деятельность весьма и весьма бурную. Закупал, перекупал, перепродавал, – какие только «операции не совершались ради одной цели: приумножить свой капитал, а именно он мог открыть дорогу к настоящей жизни, к той жизни, к которой так стремился Сленсер. Далее пошла игра покрупнее. Торговые сделки, закупка более совершенных орудий труда, выгодные партии по приобретению новых мануфактур, ремесленных мастерских, земель. В ней граф не брезговал никакими методами устранения конкурентов. В особых случаях он прибегал к услугам знакомых нам Джона Гоббса и Джозефа Гейнсборо, ибо давно уже держал их при себе, хоть никто и заподозрить не мог, что двое довольно-таки примерных (а именно это от них требовалось) слуг тайно исполняют приказы отнюдь не безобидного свойства, исправно отрабатывают свой кусок хлеба в доме хозяина.
Когда Сленсер кое-чего достиг и, казалось, мог сделать небольшую передышку, он с не в меру разыгравшимся аппетитом бросился воплощать в жизнь свою главную мечту. Прозябать в провинции он считал чуть ли не преступным. Его давно манил блеск столицы, ослепительность двора, что теперь стало, как никогда, доступным.
И началась круговерть: новые сделки, новые приобретения – теперь уже все делалось с прицелом на Лондон. Так вырос в одном из престижнейших районов столицы упомянутый красавец-особняк, выгодно проданы старые и не менее выгодно приобретены новые мануфактуры, но теперь уже в Лондоне. Все шло чудесно. Граф Сленсер процветал.