Золотой медальон - стр. 17
– Не тебе осуждать княжеского сродника, – грубо оборвал его Лучезар.
Витька пожал плечами:
– Мне-то что…
Со двора донёсся басистый голос Еремея:
– Княжич, кони готовы!
Лучезар поторопил:
– Пошли.
Пока спускались по крутым ступенькам, Витька с тихим ужасом разглядывал двух осёдланных коней, которых Еремей держал за поводья, упираясь ногами в землю.
Застоявшиеся в конюшне кони бесновались, перебирая ногами и грызя удила, чувствуя близкую свободу.
– Ты верхом ездил? – вдруг в самый последний момент поинтересовался Лучезар.
Витька замотал головой.
– А пошто так? – удивился Лучезар. – Аль при твоём дворе кони не имеются?
– Не только при моём дворе, – ответил Витька, – но и во всём нашем государстве кони на пересчёт… Считай, что совсем не имеются.
Лучезар замер посреди высокого порога, с недоумением воззрившись на Витьку:
– А на чём же вы ездите?
– На машинах, – ответил Витька и, видя, что это название Лучезару ни о чём не говорит, пояснил: – Машины, они наподобие самодвижущейся телеги.
– Что-то я не слыхал, чтоб телеги сами по себе передвигались, – глубокомысленно покачал головой Лучезар.
– Это что! – похвастался Витька. – Ещё у нас по небу летают железные птицы… Садишься внутрь неё и летишь… Хоть на край света…
– Брешешь! – не поверил дремучий княжич.
– Только это будет всё через тысячу лет, – сказал Витька, тем самым подтверждая истинную правоту своих слов.
Видя такое превосходство, Лучезар больше не стал расспрашивать Витьку о его житье-бытье, надолго замолчав.
Чтобы он окончательно не впал в уныние, Витька напомнил:
– А вот верхом я так ни разу и не ездил. Научишь?
Лучезар слегка оживился:
– Нет ничего проще.
Следуя его указаниям, что на коня садятся с левой стороны, Витька сунул левую ногу в стремя и, держась за луку, проворно закинул своё сухощавое тело в седло. Витькина ловкость получила полное одобрение Лучезара, но не коня, который тут же начал проявлять своё недовольство тем, что ему достался неумелый седок: пятиться, вскидывать задом и проделывать другие вредные для Витькиного здоровья вещи.
– Но! – вскрикивал Витька. – Но!
В конце концов его испуганное понукивание возымело действие, и конь пошёл. Только не так, как положено ходить всем коням, а боком. Да ещё при этом норовил укусить Витьку за коленку жёлтыми зубами, на которые и смотреть-то было страшно, не то, чтобы отведать их крепости.
– Натяни поводья! – крикнул Лучезар. – Дай ему почувствовать своё превосходство над ним!
Откинувшись назад, Витька с такой силой натянул поводья, что артачившийся конь сразу понял, с кем имеет дело: смирившись со своей участью, он отдался воле отчаянного мальчишки.
Еремей, изумлённый Витькиной джигитовкой, стоял, разинув рот.
Подъехав к нему на гарцевавшем коне, Лучезар слегка огрел слугу плёткой вдоль спины:
– Открывай ворота, болван!
Еремей встрепенулся и спешно распахнул ворота. Когда конники намётом выехали со двора, он уважительно произнёс:
– Ишь ты… болваном обозвал.
И, скособочившись, почесал спину.
Оставив позади городище, мальчишки наперегонки поскакали до леса.
Несмотря на режущий ветер, который выжимал у Витьки из глаз слёзы и свистел в ушах, его ни на миг не покидало восторженное ощущение полёта. До сей поры Витьке ничего подобного испытывать не приходилось, если не считать кратковременной скачки на козе Фроське, что, конечно, ни в какое сравнение не идёт.