Золотой дождь - стр. 25
Морозный воздух бодрил, проникал под куртку, обжигал лицо.
Разгрузив вертолёт, двое рабочих полетели заготавливать дрова, а Иван, подхватив свой спальник и лопату, повёл старателей к баракам.
– Тропа идёт между двумя верхними канавами с верховьев Уйгура. – Он показал на бочку с соляркой, темневшую на снегу. Там же валялась полубочка и горный инструмент, который сбросили с вертолёта. – С реки к баракам не подняться – там обрывистый берег. Скоро вы сами увидите. Летом тропу практически не видать. Местами она угадывается, но её можно принять за баранью.
Иван направился к длинному бараку, стоявшему посередине площадки. Не доходя до него, он провалился по пояс. Дальше снега стало ещё больше. Пришлось пробивать тропу и раскапывать дверь.
В бараке зажгли свечку, Белов с Вербицким затащили туда печку и толстую трубу с двумя коленами. Такая труба была предназначена для того, чтобы её можно было вывести в окно или в боковую стену. Печка была сварена из толстой двухсотлитровой бочки, какие ещё с дальстроевских времён были разбросаны по всему Северу. Вскоре печка заполыхала, отдавая тепло насквозь промёрзшему бараку.
До темноты Вербицкий и Белов елозили по склону горы, лазили по канавам. Иван помогал расчищать снег, долбил оплывший на дно грунт. В валенках и ватном костюме он был похож на колобка, катавшегося сверху вниз. Так же выглядели старатели. По их хмурым лицам Иван понял, что осмотром они остались недовольны. В подтверждение его догадки Вербицкий сказал:
– Канавы не разведочные, их зэки проходили для промывки породы. Верхний слой породы возле канав выбран примерно на метр. В общем, эти канавы нам не очень помогут.
Поёживаясь от пронизывающего мороза, Белов показал на оплывший откос канавы:
– Чтобы добраться до коренных пород, нам надо расчищать полотно канав. А для опробования рыхлых отложений придётся бить шурф. Будем проходить на пожог. Конечно, желательно пройти пару шурфов, только за двое суток мы их не одолеем. Дай Бог, хотя бы один шурф пройти.
– Знал бы, что сюда полетим, привез бы пару ящиков аммонита. Рванули бы – и делу конец, – сказал Вербицкий.
Место для закладки шурфа выбрали между двумя канавами. Сюда принесли дрова и, облив их соляркой, подожгли. Чёрный дым поднялся вверх, языки пламени лизнули белый снег, оставив на нём отметины. Костры разожгли также во всех канавах.
При таком способе проходки горных выработок оттаявший слой грунта снимали, а потом снова отогревали мёрзлую землю – и так до тех пор, пока не доходили до коренных пород. С помощью этого шурфа старатели собирались отобрать пробы по всему разрезу рыхлых отложений, чтобы определить содержание золота и, возможно, выделить золотоносный пласт.
Топить костры и «зарезать» шурф Вербицкий оставил Саню Дроздова и Иван Иваныча Мельника. Утром их должны были сменить Пашка Соломин и Тарас Сорока. В отличие от Ивана все они были опытными проходчиками, и за этот шурф рассчитывали хорошо заработать.
К полуночи печка в бараке раскалилась. Но в двух шагах от неё по-прежнему было холодно, приходилось всё время топить. Тарас ломал носилки, сложенные штабелями, и причитал:
– Надо же, их тут целая гора, и все до сих пор сохранилась. А кайла, так те вообще как новые. Я такого ещё не видел! Они же полста лет тут пролежали. Вот дела!