Золотой человек - стр. 32
– А ну, Альмира, проводи этого господина к берегу! – сказала хозяйка, а та, к которой относилось это приказание, что-то проворчала Тимару на своем собачьем наречии и, ухватив его зубами за край плаща, легонько дернула, понуждая следовать за нею.
– Ах, стало быть, это и есть моя провожатая! Весьма польщен, барышня Альмира! – смеясь, проговорил Тимар и взял свою шляпу и ружье. Вверив хозяйку дома божьему попечению, он направился вслед за собакой.
Альмира, не выпуская из зубов кончика плаща, бережно вела гостя через фруктовый сад, где приходилось ступать со всей осторожностью, дабы не подавить сливу, густо осыпавшуюся с деревьев.
Белая кошечка тоже увязалась за ними, любопытствуя узнать, куда это Альмира ведет незнакомца. Она носилась по мягкой траве, то забегая вперед, то держась позади них.
Они добрались уже до конца сада, когда откуда-то сверху звонкий голос крикнул:
– Нарцисса!
Голос принадлежал юной девушке; в нем звучали легкий укор, нежная любовь и с трудом перебарываемая робость. На редкость приятный голосок.
Тимар огляделся по сторонам, сперва высматривая того, кто крикнул, а уж затем того, к кому этот зов был обращен.
Ответ на второй вопрос стал ясен тотчас же, так как белая кошка мгновенно отскочила в сторону и, распушив хвост, прямиком взлетела на раскидистую грушу, в густой кроне которой промелькнула белая женская одежда; однако разглядеть того, кто заманивал к себе Нарциссу, так и не удалось. Альмира издала какой-то глухой гортанный звук, на языке четвероногих, по всей видимости, означавший, что нечего, мол, заглядываться, куда не следует, и Тимар, не желая рисковать полой плаща, зажатой в собачьих зубах, вынужден был поспешить за своей провожатой.
По очаровательной, заросшей травою тропинке, вьющейся вдоль берега, Альмира довела его до того места, где он оставил свою лодку.
И в этот миг, с резким свистом рассекая воздух, к острову пронеслись два бекаса.
Тимару и секунды хватило сообразить, что Тимее обеспечен вкусный обед; в следующий миг он сорвал с плеча ружье и двумя выстрелами сразил обеих птиц на лету.
Но в следующее мгновение и сам он был сбит с ног.
Как только он выстрелил из ружья, Альмира налетела молнией и, схватив его за шиворот, повалила на землю. Тимар попытался было подняться, но почувствовал, что противник будет посильнее и с ним лучше не шутить. Альмира не причиняла ему боли, она всего лишь крепко держала его за ворот, не давая подняться.
Тимар всячески старался ее улестить, величал и барышней Альмирой, и славной, доброй подружкой, и втолковывал ей, что он, мол, просто вздумал поохотиться. Черт знает что за собака такая, охотника хватает! Нет чтобы поискать в кустах упавшую туда добычу… Но Альмира не склонялась ни на какие уговоры.
Из бедственного положения его выручила женщина-островитянка: она прибежала на звук выстрела, издали выкликая имя собаки; в ответ диковинная приятельница выпустила из зубов ворот Тимара.
– Ах, сударь! – жалобно причитала женщина, не разбирая дороги примчавшаяся на место происшествия. – Я и забыла вас предупредить, чтобы вы не стреляли, иначе Альмира вас схватит. На выстрелы она страсть как сердится. Ну и глупая же я, как это я вам об этом не сказала!
– Ничего страшного, сударыня! – смеясь, отвечал Тимар. – Одно могу сказать: из нее вышел бы престрожайший лесничий. А я всего только и согрешил, что подстрелил пару бекасов; думаю, пригодятся гостям к обеду.