Золотое рандеву - стр. 18

– Предатель! – воскликнула мисс Харбрайд. – В тринадцатом поколении!

– Значит, мы будем держаться подальше от Восточного побережья? – уточнил Каррерас-старший. – Во всяком случае, до тех самых пор?

– Как можно дольше, сэр. Но в Нью-Йорк зайдем точно. Когда – не знаю. Но если забастовка там еще не закончится, возможно, сначала пройдем вверх по реке Святого Лаврентия. Посмотрим, как сложится.

– Романтика, тайны и приключения, – улыбнулся Каррерас. – В точности как обещают ваши буклеты. – Он заглянул мне через плечо. – Похоже, это к вам, мистер Картер.

Я развернулся на стуле. Пришедший был действительно по мою душу. Ко мне в безупречно выглаженной форме, крепко зажав под мышкой левой руки форменную фуражку, приближался Рыжик Уильямс – так его прозвали из-за копны огненно-рыжих волос. Рыжику, нашему самому юному кадету, было всего шестнадцать. Он был отчаянно застенчив и до крайности впечатлителен.

– В чем дело, Рыжик? – По старинному обычаю к кадетам всегда обращались по фамилии, но только не к Рыжику. Назвать его как-то иначе даже язык не поворачивался.

– Капитан желает всем хорошего вечера, сэр. Не могли бы вы подняться на мостик, мистер Картер?

– Сейчас поднимусь. – Рыжик развернулся к выходу, и тут я заметил блеск в глазах Сьюзен Бересфорд, который обычно предвещал какой-нибудь выпад в мой адрес. Можно было предположить, что она пройдется по моей незаменимости, по отчаявшемуся капитану, призывающему в последний момент своего верного слугу, чтобы спасти ситуацию, и хотя я не думал, что она будет вести подобные разговоры при кадете, рисковать не хотел, поэтому поспешно поднялся, обронив: – Извините, мисс Харбрайд, извините, джентльмены. – И торопливо последовал за Рыжиком, ожидавшим меня в коридоре.

– Капитан у себя в каюте, сэр. Он попросил зайти к нему.

– Что? Но ты же сказал мне…

– Я знаю, сэр. Я исполнял приказ капитана. На мостике остался мистер Джеймисон. – (Джордж Джеймисон был у нас третьим помощником.) – А капитан Буллен у себя в каюте. С мистером Каммингсом.

Я кивнул. Теперь я вспомнил, что, выходя, не заметил Каммингса за его любимым столом, хотя он определенно был там в начале ужина. Каюта капитана находилась сразу под мостиком, и я был там уже через десять секунд. Постучал в полированную тиковую дверь и, услышав грубоватый ответ, вошел.

«Блу мейл» определенно не скупилась на своего коммодора. Даже капитан Буллен, отнюдь не сибарит, никогда не жаловался на слишком тепличные условия. Его каюта состояла из трех комнат и ванной, отделанных будто для проживания миллионера. Салон, где я сейчас находился, служил прекрасным примером убранства во всех остальных помещениях: винно-красный ковер, в котором ноги буквально утопали, темно-малиновые шторы, полированные панели из белого клена, узкие дубовые балки по потолку, дубовые, отделанные зеленоватой кожей кресла и небольшой диванчик. Стоило мне войти, как я наткнулся на взгляд капитана Буллена: он не был похож на человека, наслаждающегося домашним уютом.

– Что-то случилось, сэр? – спросил я.

– Садитесь, – махнул он на кресло и вздохнул. – Еще как случилось. Бенсон Банановые Ноги пропал. Уайт доложил десять минут назад.

«Бенсон Банановые Ноги» звучало как кличка одомашненного примата или же в лучшем случае как профессиональное прозвище борца в захудалом провинциальном цирке, но на самом деле так звали нашего сверхобходительного, лощеного, опытнейшего старшего стюарда Фредерика Бенсона. Он обладал заслуженной репутацией поборника строгой дисциплины, и именно один из его разобиженных подчиненных, получая суровую, но справедливую выволочку, обратив внимание на незначительный зазор между коленями Бенсона, окрестил его заново, как только тот повернулся к нему спиной. Прозвище прилипло главным образом из-за своей абсурдности и совершеннейшей неуместности. Уайт был помощником старшего стюарда.