Золотое правило молчания - стр. 11
– Чаю хотите? Или кофе? – не нашел он более никаких предложений для нее.
– Для кофе поздно, – пробормотала она не вполне внятно.
И вдруг запросилась в душ. И вышла оттуда через пятнадцать минут в его банном халате, с тюрбаном из полотенца на мокрых волосах. Ему стало неприятно. Могла бы и спросить. Он теперь этот халат ни за что на себя не наденет. Это было его – личное. Как бритва. Как зубная щетка.
– Можно я постираю куртку и платье? – неожиданно спросила она, уставившись на него все так же умоляюще.
У него рвались с языка слова, что это подразумевает ее ночлег в его доме. К тому же ее вещи могут быть уликой в деле об убийстве. Но он тут же понял, что эти улики странным образом обнаружат в его квартире. Оно ему надо? И вряд ли она теперь уйдет до утра, раз напросилась так настойчиво.
– Стирайте, – позволил Саша и пошел на кухню.
Он вдруг понял, что за столом на вечеринке ничего толком не съел. Сначала было не до этого, без конца поднимались бокалы. Потом ему приходилось держать глухую оборону против Холодовой. Потом он пошел в туалет умыться и…
И через какое-то время уехал. И ничего не ел, выходит.
Вытащив из холодильника сыр и огурцы, он быстро нарезал хлеб, наделал бутербродов, включил чайник и сел к столу. Саша слышал, как в ванной заработала стиральная машина. Потом раздалось гудение фена. Хозяйничает на полную катушку!
Через какое-то время Василиса появилась в дверях кухни с высушенными распущенными кудрями и все так же в его халате. А в чем ей еще быть, если она все постирала!
– Присаживайтесь, – пригласил он. – Бутерброд? Чай?
Она от всего отказалась. Но к столу присела.
– А теперь рассказывайте, как так вышло, что кого-то там убили? И вы уверены, что убили? И кого? И как это вообще произошло? – размахивал он рукой с бутербродом, во второй держал чашку с горячим чаем. – Вы что делали в тот момент?
– Танцевали. Мы с Сергеем танцевали.
– Кто он такой – этот Сергей?
– Он старший архивариус. Сергей Ивушкин. Мой начальник. Он опекал меня весь вечер. И танцевала я только с ним. Только медленный. На другие танцы мы не выходили. Их и было всего два – медленных. Он энергичных танцев не любит. А я не умею так двигаться. И мы с ним просиживали в сторонке.
– Это где? – уточнил он на всякий случай, без стеснения ее рассматривая.
Василиса не была красавицей. Миленькая девушка, молоденькая, насколько он мог судить по гладкой, без единой морщинки, коже ее лица. Зеленые глаза. Русые кудрявые волосы. Свои или химические, не ясно. Среднего роста, обычного телосложения. Хотя тут тоже трудно было понять. Шелковое платье было широким, висело на ней балахоном, когда она металась по фойе ресторана. Потом Василиса прижимала к себе куртку все время – тоже не поймешь. Ну а его банный халат был ей на несколько размеров велик.
– Мы сидели за нашим столиком. Да.
– Все время, пока не танцевали?
– Да. Ну и когда не выходили в туалет, – уточнила Василиса и вдруг запросила чая: – Если можно, зеленого. Если можно, с жасмином.
Он кивнул и полез по полкам искать. Где-то, помнил, валялась у него пачка зеленого чая именно с жасмином. Нашел.
– Только в пакетиках, – уточнил он, оборачиваясь к ней.
Она сидела не двигаясь, глядя в одну точку. Странная. Его слов будто и не слышала. И он в сотый раз пожалел, что посочувствовал ей и притащил ее в свой дом.