Золотое подполье. Полная энциклопедия рок-самиздата. 1967-1994 - стр. 21
Спонтанный примитивизм внутри «ПНС» непроизвольно усилился жутчайшим цейтнотом на финишной стадии подготовки. «Такие мелочи, как исправление стилистических и даже орфографических ошибок, просто опускались нами как досадные условности. <…> Мудрено ли, поэтому… что сквозь тексты, снимки, рисунки явственно проступал совок?» – самокритично вопрошала редакция в «Увертюре» к следующему номеру, выпущенному через год, накануне фестиваля «Рок-Азия’90».
Фестиваль на сей раз был международным и, вообще говоря, весьма представительным – от флагманов магаданского рока до экзотических импортных проектов из Японии, Китая и Голландии. Прямо пропорционально уровню данной акции более глубоким и качественным получился и сам журнал.
В отличие от предыдущего выпуска, основная часть «ПНС» № 2 была подготовлена в одиночку Вадимом Макашенцем.
«Так получилось, что я начал излагать свои мысли на бумаге – брать интервью, писать статьи и т. д. Этим я занимался год, – вспоминает он. – Каждый раз, когда я заканчивал макет очередного листа, я обнаруживал необходимость продолжения. Я писал, не осознавая написанного; я хотел насытить информацией каждый миллиметр бумаги».
Помимо традиционных интервью с сибирскими рокерами и журналистами, номер содержал программную рецензию на барнаульский концерт «Дядя ГО» – «Гражданская Оборона», завершавшуюся характерной для Макашенца философской кодой:
«Это был триумф освобожденного человеческого духа, вырвавшегося на волю из-под вековой задавленности. Это было еще одним доказательством того, что сейчас русский рок – единственный рок в мире. Единственный потому, что чем больше у человека шансов стать грешным, тем больше у него шансов стать святым. И чем сильнее человека принуждают ползать, тем выше он взлетит».
Эта статья с симптоматичным названием «Пир во время чумы» обрамлялась с обеих сторон очередным апокалиптическим интервью с Егором Летовым, впоследствии продублированным в журналах «Сдвиг» и «Maximum Rock’n’Roll». Остальные блоки освещали события иногородних фестивалей («Череповец-90», Красноярск), знакомили с присланными из Владивостока переводами лирики «The Pogues» и «U-2», лучшими хитами общества «Картинник» и т. д.
Отксеренная с двойным уменьшением машинопись сопровождалась, помимо фотоснимков, запредельными рисунками Макашенца – «Плаха», «Падший ангел», «Осознанная необходимость»…
Любопытно, что уже после «Рок-Азии’90» часть тиража (примерно 50 экземпляров) распространялась в Питере и Москве на каких-то очередных фестивалях и рок-концертах. Номер имел определенный резонанс, и фрагменты из него затем неоднократно цитировались во всевозможной рок-прессе. Мало кто мог предположить тогда, что этот выпуск «ПНС» в итоге станет последним.
Однако больше журнал не выходил: слишком разными оказались пути-дороги его создателей. Русанов покинул «ПНС» еще в процессе подготовки второго номера, Колбашев профессионально занялся рок-менеджментом, а Макашенец стал идейным вдохновителем и автором текстов «Теплой трассы» – «первой в Барнауле группы летовско-неумоевского направления».
Возвращаясь к эпохе активной жизнедеятельности «Периферийной нервной системы», Вадим Макашенец оценил ее как «предтечу нашего нынешнего существования под видом рока… В нем – ключ к реальности, в которой мы все терпеливо умираем, пока человек надеется на чудо».