Золото острова Аскольд - стр. 41
Шёл второй час ночи. Грузин так и не появился. Девицы притворялись черезчур пьяными. Ротмистр решил, что пора что-то предпринимать.
– Пойду проветрюсь, – заплетающимся языком заявил он, кода увидел, что его знакомый, оставив шумную компанию направился в сторону туалетных комнат.
– Полегчало? – поинтересовался Кублинский добродушным голосом, дождавшись, когда двери кабинки откроются.
– Ты-ы! – уловил он в глазах жулика гамму разных чувств, от узнавания до понимания, что ничего хорошего эта встреча не сулит.
Хорошо поставленный удар по печени согнул бедолагу пополам. В следующий момент его голова была в унитазе.
– Освежись, – пожалел его ротмистр, и дёрнул за цепочку сливного бочка.
Несчастный попытался от освежающего душа отказаться, но второй удар по печени заставил его довести это дело до конца.
– Потом же спасибо скажешь, – пожурил его ротмистр и проникновенно спросил: – Как звать то тебя, болезный?
– Штырь, – закашлялся тот излишками попавшей в рот воды. – А ты кто?
– А мама как звала? – игнорировал вопрос бандита Кублинский.
– Савелием, – сиплым голосом ответил Штырь, и неожиданно всхлипнул.
– Скажи мне по дружбе, Сава, ведь мы с тобой друзья? – поинтересовался Алексей.
– Да-а-а, – подтвердил тот.
– А почему с вами нет моего друга Пашки Грузина?
– Какого грузина? – в глазах Штыря промелькнул ужас.
Ротмистр понял, что истинна где-то рядом, и для её розыска вновь применил физическое воздействие.
– Не шути со мной, Сава, – укорил он его при этом. – С друзьями так не поступают.
– Его в перестрелке поцарапало, – не стал больше играть в несгибаемого героя бандит. – Отлёживается на малине.
– Черкани адресок, – попросил ротмистр. – Очень встретиться надо.
– Я писать не умею, – мотнул головой Штырь.
– Шутить изволишь? – покачал головой Алексей.
– Малина на Семёновских покосах, у Лушки-солдатки.
– Ну ты даёшь, как же я эту Лушку стану искать? – усмехнулся ротмистр.
– Спросишь на толкучке у Семёновских покосов, её там каждый знает, – заблажил Савелий. – Ну нету там адреса.
– Я почему-то тебе верю, – произнёс Кублинский. – И надеюсь, ты понимаешь, что о нашей беседе говорить не следует? Тебя Паша первого на пику и посадит, за язык твой болтливый.
– Я понял, – тоскливо простонал Штырь.
– Береги себя, дорогой, – похлопал его по плечу ротмистр, и вышел из помещения.
Он ушёл из ресторана по-английски, не прощаясь.
Бандит посмотрелся в зеркало и забористо выругался.
«Ничего не было, – решил он. – Это всё мне померещилось. Если кому-то нужен грузин, то причём здесь я?».
И, слегка косолапя, Савелий пошаркал домой. Он приказа себе забыть, и забыл бы, но мокрое пятно между ног да неприятный запах, исходящий от него, продолжали напоминать о происшедшем.
На следующий день ротмистр взял с собой филёра из службы наружного наблюдения и отправился на Семёновский рынок.
Главной особенностью Семёновского рынка была вечная непередаваемая вонь. Спасало то, что на дворе стоял февраль месяц. Поэтому от помоек и выгребных ям запаха практически не было, зато из дверей всяческих закусочных и забегаловок несло специфическими запахами соевых соусов, пельменями и полутухлыми морепродуктами.
Русских на базаре было немного, поэтому разыскивать Лушку долго не пришлось. Филёр был от китайского отделения полиции и, уловив направление взгляда Алексея, тут же смешался с гомонящей толпой. А ротмистр похвалил себя за то, что не сдался и настоял перед полицмейстером на участии в работе агента из китайцев. Он не привлечёт к себе внимания, и Лушка наверняка не заметит слежки.