Золото дураков - стр. 2
– Послушайте, – выговорил он спокойнее, – я не больше вашего хочу ее убивать. Но что мне остается? Консорциум снова повысил налоги. Я заплатил, в сундуке пусто. Если я хочу продержаться еще год, надо зарезать свинью и продать мясо как можно дороже. Так будет лучше и для нее, потому что следующей зимой она ослепнет и охромеет.
Снова воцарилось молчание.
– Билл, а можно подождать еще немного? – спросил Албор, передвинув соломину в угол рта. – Дать ей последний годок?
– Если дам, то забивать ее будет некому, – вздохнул Билл. – Здесь все уйдет Консорциуму, я окажусь в долговой тюрьме, а вы двое – в таверне старины Корнуолла, но без единого шека, чтобы заплатить за эль.
Батраки переглянулись. Наконец Дунстан пожал плечами и печально улыбнулся.
– Мне эта гребаная свинья никогда не нравилась!
Улыбка Албора была копией Дунстановой.
– Другое дело, – заметил Билл. – А теперь посмотрим, смогут ли три взрослых мужика перемудрить одно дряхлое животное.
Билл, Албор и Дунстан медленно, болезненно ковыляли к дому. Албор потирал тяжко ушибленное бедро. Дунстан выжимал грязь из промокшей, спутавшейся бороды.
– Все нормально, – утешил их Билл. – Попробуем завтра.
Потом он раскладывал свежее сено по кормушкам, загонял скотину в хлев. А после того наконец пришел к очагу, где грелся тяжелый железный котел с супом. Среди овощного крошева бултыхались жалкие куски курятины.
Билл никогда не давал цыплятам имен. Безымянных есть проще.
Он вздохнул, глядя на тихо побулькивающее варево. Следовало проверить жом для сыра, вынуть оставленное в маслобойке масло и разложить по горшкам и даже, наверное, проверить гроссбух, чтобы выяснить, сколько же и кому он должен. А вместо того Билл стоял у очага и глядел на суп.
Ночи на ферме тянулись долго. До деревни – пять миль полей и лесов. В детстве казалось – рукой подать. Но тогда были живы папа с мамой. Тогда Дунстан с Албором, а иногда и Фиркин, оставались на ужин, дом полнился смехом и шутками, скрипка пиликала до поздней ночи. Тогда хлопоты по хозяйству не казались серьезной работой, а куча дров в очаге, греющем весь дом, не считалась расточительством.
Дрожащий свет ложился на тяжелые шкафы, толстый дубовый стол, стулья. Билл изо всех сил цеплялся за воспоминания, не желая думать о сегодняшнем дне. А может, Бесси опоросится еще раз? Может, дать ей еще год? Хороший выводок принесет немало денег. Их почти хватит, чтобы свести концы с концами – конечно, если налоги снова не пойдут в гору. Плюс к тому – затянуть потуже пояс, поскрести по сусекам… а может, и продать пару стульев. Все равно нужен только один.
Надо верить: все получится, сбудется и станет хорошо. Хотя скорее Лол или кто-нибудь другой из пантеона вдруг объявится в обветшалом деревенском храме и осыплет всех золотом.
Медленное варево мыслей Билла прервал резкий стук в дверь. Парень глянул на толстую дубовую решетку, защищавшую окна. Дождь выстукивал сложный волнообразный ритм по соломенной крыше. Отсюда до деревни – больше часа ходьбы. И кому понадобилось тащиться в глухомань в такую пору?
Может, ветер обломал ветку и ударил ею в дверь?
Но постучали снова. Если это ветка, то уж очень настойчивая. Мощная, резкая – аж затрясся засов.
Билл снял котел с огня, затем быстро пересек комнату, отодвинул засов, открыл дверь и уставился в холодную ветреную ночь.