Золото Дункеля - стр. 26
– Все же скорее это на мысу случилось, я думаю… Но, если череп связан с той кобурой… – Он помолчал. – Нет все-таки… Тогда бы он лежал у мыса: там река петлю делает – прибило бы к мысу с другой стороны…
– Быть может, и там поискать? – осторожно спросил Павел.
Захар закурил.
– Нет уж времени. Возвертаться надо. Завтра с утра вертолет прибудет.
– И что же теперь? – спросил Павел.
Прохор не спеша уселся на стоявший рядом пень.
– А что теперь… Вы – назад, в деревню, а мы с Настюхой – на зимовник… Вестимо что…
Наступила грустная тишина. Словно что-то оборвалось, недоделалось… Неожиданно глаза Трофима сверкнули:
– Дед, а ведь ты говорил, осенью дело было, как сейчас…
– Ну и что с того?
– К чему это ты? – выпуская изо рта дым, спросил Захар. – Говорил же – к делу это никаким боком…
– А я, Васильич, вот что подумал: что если мы по Гнилухе подымемся к Собачьей горе?
– Зачем это? – недовольно буркнул Прохор.
– Как зачем? – воскликнула Настя. – Может, осенью искать надо! Может, только осенью тот «пояс» и кажется!
– Погоди, коза! – одернул ее охотник. – Ты куда это клонишь, паря? Золото захотелось, что ли? Тебе на что гора-то?
– А хотя бы и захотелось! – запальчиво воскликнул Трофим. – Вдруг мы тот «пояс» и отыщем? Паш, ты как?
Ответить Павел не успел.
– Дурак ты, Трошка! – рявкнул Прохор. – Думаешь, самый умный, что ли? Собачью и без тебя уже обшарили во все сезоны! Ни один уж пострадал через тот «поясок»! Таких вот, как ты – охочих до золота дармового, – полно было! Чушь это все! Слава богу, позабыл народ, так нет же – Трошка объявился!
Прохор сокрушенно сплюнул. Трофим, открыв рот, застыл. Глядя на его растерянное лицо, Павел вдруг понял, что вот так все может и кончиться… Он сказал первое, что пришло в голову:
– Может, о Дункеле узнаем что… Череп все-таки…
Даша с удивлением посмотрела на мужа.
Прохор, не оборачиваясь, вздохнул:
– И ты туда же… Ученый вроде…
Словно провинившиеся, ребята примолкли. В наступившей тишине отчетливо протрещал костер, сердито шумнул лес, будто чем-то недовольный, и как-то недобро, беспокойно прокричала в дебрях неведомая птица…
Захар пощупал сапог:
– Кажется, просыхает… – Он помолчал. – В общем, так: завтра вертолет, а посему, как просохнем – собираемся и трогаем. Вот и вся музыка…
Трошка тяжело выдохнул.
– Дед, что это? – неожиданно вскликнула Настя, протягивая руку в сторону реки.
Все обернулись: над Гнилухой клубились неизвестно откуда взявшиеся пары тумана – сначала мелкими барашками, затем разрастающимися на глазах мутными языками, медленно взымающимися вверх, и вскоре уже все русло заволокло белой густой пеленой.
– Что за дела? – прошептал изумленно дед Прохор. – Никак туман? В такое-то время…
Белая масса, так же неожиданно, как появилась, стала бледнеть; сквозь пелену проступили силуэты деревьев противоположного берега, блеснула вода… И вдруг посреди реки взмыли вверх новые языки пара, ощетинились, словно гигантские зубья, заклубились на острых концах и незаметно оформились в отчетливые фигуры людей – в длинных одеждах, в странных головных уборах, медленно, один за другим двигающихся вверх по воде… Они достигли изгиба реки, поползли по склону возвышающего мыса и так же, один за другим, рассеялись на его вершине.
В то же мгновение туман над рекой окончательно растаял, как будто его и не было; вновь печально протрещал костер, стрельнуло искрами прогоревшее полено, и стало тихо.