Золотко - стр. 15
На следующий день ещё до рассвета соседний коттедж опустел, работники клининговой фирмы наводили в нём чистоту, готовили к приезду новых туристов. Игорь ходил с унылым видом, не расставался с подарком. Скоро все заметили, как мальчик записывает что-то в ежедневник. Сначала думали, завёл дневник, но со временем поняли – поэзия. Взрослые делали вид, что не видят. К подростковой лирике все относятся бережно – с каждым такое случалось, и каждый знает, как неловко быть пойманным. Веронику же мучило любопытство. Перемена, произошедшая в Игоре после отъезда Лиз, потрясла девочку, она окончательно забыла о былой симпатии к нему. Как мог весёлый, заводной парнишка, шалопай и приколист превратиться в задумчивого философа – этакий Пьеро вместо Буратино. Ника просила Игоря дать ей посмотреть ежедневник, но мальчик даже «одним глазком взглянуть» не разрешал. Купил подходящую по размеру сумочку с длинным ремешком, носил её через плечо, пряча туда свои тайны.
Случай представился, когда юного поэта увезли в больницу. У Игоря разболелся живот. Испугавшись аппендицита, отец поехал показать сына доктору. Мать осталась провожать подругу. Алевтина Сергеевна торопилась на работу, они с Вероникой улетали. Женщины укладывали вещи, о чём-то толковали, плакали даже, а девочка бродила по дому, по двору, вокруг бассейна, прощаясь с полюбившимся местом. Было грустно уезжать без Игоря. Вспоминались их ссоры, доверительные беседы, дружба с Лиз. Присев на скамейку, заметила ежедневник. Точно, мальчик был здесь, когда скрутило живот. Так и оставил заветную книжку. Вероника взяла её в руки, открыла.
Навсегда понравились веснушки золотые
И красивые глаза нежно-голубые.
Голос твой, пусть в нём металл,
Жаль, что я несмел.
Я б тебя нарисовал,
Если бы умел.
Этого нельзя делать, зачем она прочла! Словно обжёгшись, Ника выронила ежедневник и убежала в дом. Чувствовала себя преступницей. Ни о чём думать не могла, в голову стучались Гошины строки. Понятно, посвящены они Лиз, но Веронике казалось, что кто-то неведомый, не Игорь, а другой, обращается к ней этими словами. Веснушек, ни золотых, ни серебряных, Ника не имела, а глаза у неё были яркие, васильковые. Из-за этого малознакомые люди часто путались и называли её не Вероникой, а Василисой. Но не слова важны, а чувства, вложенные юным поэтом в посвящение. Подавляла возникшую из-за проникновения в чужую тайну неловкость привычным способом – побежала к тренажёрам. Физические нагрузки помогали справляться с эмоциями.
Алевтина Сергеевна нашла дочь в тренажёрном зале. Сейчас не время тренироваться! С минуты на минуту уезжать! Вероника, подчинившись маминой настойчивой просьбе, пошла в комнату, проверила свои вещи. Присели на дорожку. У калитки ждало такси. Зоя Александровна поцеловала Нику на прощание:
– Что-нибудь передать Игорю?
– Можно я ему записку напишу?
– Словам не доверяешь? Что-то личное? – лукаво спросила тётя Зоя.
Женщины переглянулись, Никина мама достала из сумки листочек и ручку:
– Время есть, пусть пишет.
Девочка отошла в сторонку и, примостившись на перилах, вывела следующее: «Извини, Игорь, я прочла твоё стихотворение, только одно. Мне очень понравилось. Не понимаю, как люди становятся поэтами. Ника». Она свернула лист и отдала Гошиной маме. Та с улыбкой потрепала её по щеке и, поцеловав в макушку, проводила до калитки. Таксист успел сложить вещи в багажник. Алевтина Сергеевна с Вероникой сели в машину и оставили в прошлом свой испанский отдых.