Золотце ты наше. Джим с Пиккадилли. Даровые деньги (сборник) - стр. 31
У меня хватило смекалки изобразить изумление. Наивный учитель, сраженный новостью, получился довольно удачно, во всяком случае, Уайт пустился в объяснения:
– Меня нанял мистер Элмер Форд охранять его сына. За мальчиком, мистер Бернс, охотятся несколько человек. Что вполне естественно: он трофей недурственный. Если его похитят, мистеру Форду придется выложить немалые денежки. Поэтому вполне логично, что он принимает меры предосторожности.
– А мистеру Эбни известно, кто вы?
– Нет, сэр. Мистер Эбни уверен, что я обычный дворецкий. Узнали только вы. И вам-то я открылся только оттого, что вы случайно застигли меня в странной ситуации. Вы сохраните все в тайне, сэр? Не стоит об этом распространяться. Такие вещи делаются втихую. Для школы невыгодно, если мое присутствие здесь раскроется. Другим родителям такое совсем не понравится. Они тут же решат, что и их сыновьям грозит опасность. Они забеспокоятся. Так что попросту забудьте о том, что я рассказал вам, мистер Бернс…
Я заверил его, что – тут же и навсегда, но я лгал. Я не собирался забывать, что за Золотцем, кроме меня, наблюдает и другой зоркий глаз.
Третье, и последнее, событие в этой цепи – «Добродушный гость» – случилось на следующий день. Расскажу о нем коротко. Неожиданно в школу явился хорошо одетый человек, назвавшийся Артуром Гордоном из Филадельфии. Он извинился, что не предупредил о своем визите заранее, но объяснил, что в Англии совсем недолго. Он присматривает школу для сына своей сестры, и при случайной встрече в Лондоне мистер Элмер Форд, его деловой знакомый, порекомендовал ему мистера Эбни. Вел себя мистер Гордон с крайней приятностью. Веселый, добродушный, он шутил с мистером Эбни, посмеивался с мальчиками, потыкал Золотце в ребра, к крайнему неудовольствию этого перекормленного юнца, бегло осмотрел дом, мимоходом заглянув и в спальню Огдена – для того, объяснил он мистеру Эбни, чтобы подробно рассказать мистеру Форду, как его сыну и наследнику живется, – и отбыл, искрясь добродушием. Все остались в полном восторге от обаятельного гостя. Напоследок он заверил, что школа прекрасная и он узнал все, что хотел узнать.
Как выяснилось в тот же самый вечер, то была полнейшая и бесхитростная правда.
Глава IV
1
Виной тому, что я оказался в центре поразительных событий, приключившихся в тот вечер, мой коллега Глоссоп. Он нагнал на меня такую тоску, что вынудил сбежать из дома. Оттого и случилось, что в половине десятого, когда завертелись события, я расхаживал по гравию перед парадным крыльцом.
После обеда персонал «Сэнстед-Хауса» обычно собирался в кабинете мистера Эбни на чашку кофе. Комнату называли кабинетом, но была это, скорее, учительская. У мистера Эбни имелся личный кабинет, поменьше, куда не допускался никто.
В тот вечер мистер Эбни ушел рано, оставив меня наедине с Глоссопом.
Один из изъянов островной изолированности частных школ – то, что каждый без конца сталкивается с другими. Избегать встреч долго невозможно. Я увиливал от Глоссопа как мог – он только и мечтал загнать меня в угол и завести сердечную беседу о страховании жизни.
Агенты страхования – любители – прелюбопытная компашка. Мир кишит ими. Где я только с ними не сталкивался: и в деревенских поместьях, и в приморских отелях, и на пароходах, – и меня всегда поражало, что для них игра все-таки стоит свеч. Сколько уж они прирабатывают, не знаю, но вряд ли много, однако суетятся неимоверно. Никто не любит их. Они, конечно же, видят это, но упорствуют. Глоссоп, например, пытался уловить меня для занудных бесед всякий раз, как выдавался хотя бы пятиминутный перерыв в нашей дневной работе.