Золотая коллекция. Точка невозврата - стр. 28

– Не успеем, – выдохнул майор.

Борланд не ответил. Это было бы слишком расточительным расходом дыхания. Все его тело, сознание, мысли слились в единую пылающую машину, сутью которой было непрерывное движение. После нескольких суток в четырех стенах подобные нагрузки давались ему тяжелее, чем раньше. Он бы с наслаждением сбросил с себя душный прорезиненный костюм, если бы мог чем-нибудь компенсировать затраченное на это время. Еще сталкер полностью пренебрег аномальной активностью. Привычная осторожность в Зоне и директива любой ценой двигать во время Выплеска к ближайшему укрытию вступили в непримиримый конфликт, из которого победителем вышла теория вероятностей. Аномалии во время Выплеска как бы затухают, угодить в одну из таких довольно сложно, да и то имеется шанс выкарабкаться – если есть желание пополнить ряды прыгунов. Но сам аномальный шторм – стопроцентная смерть. Если не существования, то рассудка и образа жизни.

Так что если Клинч решит, будто попытка не стоит затраченных усилий, он может сесть и ждать спасателей, Борланд не собирался ему мешать.

Однако Зона словно давала им еще один шанс. Красноватый амбиентный свет на небе опять перешел в оранжевый, молнии вновь нарисовались тысячами бешено дергающихся сосудов, но исчезали на этот раз как-то лениво. Вернулся дребезжащий гул, однообразно нараставший с несвойственной размеренностью. Это приходило эхо, сливавшееся с собственным источником. Казалось, Выплеск стремился распространиться параллельно земной поверхности, словно прощупывая свои рамки на прочность. Стихия над головами играла как могла и чем могла, напрашиваясь на отдельное, главенствующее место в природной структуре.

Впереди показался крутой уклон вниз. Борланд наконец узнал знакомые места. Теперь идти оставалось совсем немного.

– Стой! – услышал он голос майора. Как бы не так. Сталкер с разбегу перемахнул за невысокий гребень уклона и помчался вниз по дрожащей почве. Потеряв равновесие, он перевел падение в управляемый кувырок, приземлившись рядом с огромным, торчащим из земли валуном, чей острый угол замер в нескольких сантиметрах от лица сталкера.

Клинч спустился быстрее и успешнее. Он помог Борланду подняться и прокричал ему в лицо:

– Дальше здание института! Я видел забор!

– И что?

– Можем добраться туда и…

– Нельзя! – отрезал Борланд. – Дуй за мной!

Внезапный раскат грома заглушил ответ майора, последовавший порыв хлесткого ветра сбил их с ног. Борланд машинально закрыл лицо рукавом, жалея, что выбросил шлем. Ослабить движение именно сейчас, из-за встречных потоков банального воздуха, было бы несправедливой глупостью. Или, наоборот, справедливой. За халатность.

Сталкер прыгнул на торчащий из зловонной воды кусок трубы, с него на кочку и дальше на стоптанный островок, состоящий из кучи различного техногенного мусора вперемешку с глиной. Судя по всплеску воды сзади себя, Клинч попытался повторить маневры, но не рассчитал и грохнулся в болото. Ничего удивительного в этом не было – майору вряд ли приходилось много шастать по ночной Зоне. Хотя минимальной техникой безопасности он все же владел, иначе отстал бы на первой стометровке.

Борланд добрался до противоположного берега, когда небо снова вспыхнуло белым. Это был верный признак окончательной кульминации – истинной сути Выплеска, когда по истерзанной встрясками земле проносится сгусток энергии разрушения, ярости Пьедестала, подавляющей любую волю и разум, сжигающей нервную систему, бросающей каждому оказавшемуся на поверхности человеку карту с предначертанной ему долей. Выпадет крап – считай, повезло. Умрешь быстро. А выпадет картинкой вверх – не обессудь. Душа растает, тело останется функционировать вопреки воле любого из богов. Вывали язык на ветру и наслаждайся жизнью зомби. Или что там у них вместо жизни…