Знатные распутницы - стр. 27
Вызов д'Алегра вызвал много шума. Парижане даже заключали пари. Конечно, никто не давал дорого за жизнь д'Алегра. Для всех итог поединка казался бесспорен: барон де Витто быстро расправится с молодым самонадеянным выскочкой…
Это угнетающее мнение было настолько распространено, что накануне поединка Ферон не спал всю ночь, а с рассветом примчался на место будущей драмы. Он хотел своими глазами наблюдать ход поединка и, чтобы его никто не заметил, забрался на дерево в монастырском саду; густая листва надежно укрывала мэтра. Ровно в восемь часов противники скрестили шпаги.
Бой был короткий. Маркиз д'Алегр отлично усвоил уроки своего учителя. Несколько стремительных выпадов, молниеносный смертельный удар – и барон де Витто зашатался, рухнул на землю с кровавой пеной на губах. Но разъяренный маркиз д'Алегр не успокоился, увидев поверженного противника. Презрев все правила дуэли, он нанес ему еще два удара, которые избавили побежденного от предсмертных мук. После этого маркиз д'Алегр невозмутимо, как на параде, вытер свою окровавленную шпагу и вложил ее в ножны.
Когда д'Алегр уходил с места дуэли, его едва не пришиб Ферон, который, радостно крича, свалился на него с дерева и с чисто итальянской восторженностью обнял своего ученика.
II. Драма в Иссуаре
Теперь Иву д'Алегру оставалось лишь принимать поздравления друзей… но прекрасная Франсуаза знала только один способ вознаградить мужчину. Поэтому через два дня после дуэли, около полуночи, она пришла в дом молодого маркиза. На ней было то плотное покрывало, которое Франсуаза обычно надевала, отправляясь в церковь, и, естественно, она отказалась назвать свое имя слуге, открывшему дверь.
– У меня дело к твоему господину! Лично к нему!
Слуга возражать не стал и доложил о приходе дамы д'Алегру, который уже собирался ложиться спать. Наскоро одевшись, он велел пригласить гостью. Таинственность пришелицы привела д'Алегра в восторг.
– Чем, мадам, я могу вам служить? – отвесив поклон, осведомился маркиз.
Покрывало и впрямь было темным и плотным, но тонкий запах духов намекал, что под ним скрывается знатная дама.
– Вы, сударь, сам того не подозревая, уже оказали мне услугу, превзошедшую все мои ожидания. Поэтому я пришла отблагодарить вас.
Произнося эти слова, загадочное видение выпростало из-под траурного крепа нежнейшие белые ручки; в одной было золотое кольцо с рубинами, в другой – туго набитый кошелек. Маркиз д'Алегр, однако, не шевельнулся.
– К чему эти подарки, мадам?
– К тому, что вы, убив третьего дня гнусного бретёра де Витто, дали мне вкусить невыразимую радость отмщения. Возьмите, сударь, эти залоги моей благодарности.
Но маркиз снова отказался принять золото и кольцо.
– Я не заслуживаю этих даров, мадам, ибо прежде всего я отомстил за моего отца. Тем лучше, если я, сделав это, доставил вам радость, но если вы действительно желаете меня наградить, то знайте, что я предпочел бы получить в подарок… вашу улыбку!
На это Франсуаза и рассчитывала… однако покрывало, упавшее к ее ногам, она сняла не спеша. Женщина, представшая перед маркизом в пламени свечей, была не первой молодости. Франсуазе исполнился сорок один год, но, казалось, время над ней не властно. Франсуаза, конечно, утратила девичью хрупкость и легкость, но ее белокурая красота осталась все так же ослепительна, приобретя сочность и совершенство зрелого плода. Молодой человек дрогнул под взглядом ее голубых глаз.