Знаменитые русские о Флоренции - стр. 30

Д. И. Фонвизин. Из письма сестре 7 декабря 1784 г.

Петр Яковлевич Чаадаев (27.05.1794, Москва – 14.04.1856,Москва) – философ, литератор. Выходец из богатой дворянской семьи, которая по отцовской линии восходила к «Чагатаю», одному из сыновей Чингиз-хана. Рано лишившись родителей, Чаадаев воспитывался в московском доме родственников по матери, князей Щербатовых. В 1808-1810 гг. учился на словесном факультете Московского университета. В 1812-1814 гг., будучи офицером гвардейского Семеновского полка, участвовал в Отечественной войне и заграничных походах русской армии: был в сражениях при Бородине, Тарутине, Малоярославце, Бауцене, Кульме, Лейпциге. В составе Ахтырского гусарского полка брал в 1814 г. Париж. В декабре 1817 г. был назначен адъютантом командира гусарского корпуса, князя И. В. Васильчикова; в 1819 г. произведен в ротмистры. В октябре 1820 г. был отправлен с докладом о восстании Семеновского полка к императору Александру I, находящемуся на конгрессе в Троппау; внезапно, в конце декабря 1820 г., подал прошение об отставке и уволился от службы.

В 1823-1826 гг. отставной лейб-гвардии гусарского полка ротмистр Чаадаев путешествовал по Европе: жил в Англии, Франции, Швейцарии. Будучи в Париже, вынашивал планы поездки в Италию (первоначально, только в Милан и Венецию), о чем писал брату Михаилу:

«Если Италия не представляет ничего соблазнительного для вашего воображения, то это потому, что вы Гурон, но меня-то, который в этом неповинен, за что вы меня хотите лишить удовольствия ее видеть? А затем, неужели вы желаете, чтобы, находясь в Швейцарии, у самых врат Италии, и видя с высоты Альп ее прекрасное небо, я удержался от того, чтобы спуститься в эту землю, которую мы с детства привыкли считать страной очарования? Подумайте, ведь кроме немедленных наслаждений, которые дает такое путешествие, это еще целый запас воспоминаний, которые вам остаются на всю жизнь, и даже ваша желчная философия согласится, я думаю, что хорошо запасаться воспоминаниями, а в особенности тому, кто такредко доволен настоящим…»

Знакомый Чаадаева, дипломат Д. Н. Свербеев нарисовал портрет путешествующего по Европе «красивого Чаадаева», который поражал всех «недоступною своею важностью, безукоризненной изящностью своих манер, одежды и загадочным молчанием»:

«Он ни на одну минуту не забывал держать себя в заданной позе, часто сердил всех собеседников тем, что, отказываясь от предлагаемого ему вина, за десертом требовал себе бутылку лучшего шампанского, выпивал из нее одну или две рюмки и торжественно удалялся… На вечерах у меня Чаадаев, оставивший службу почти поневоле и очень недовольный собою и всеми, в немногих словах выражал все свое негодование на Россию и всехрусских без исключения. Он не скрывал в своихрезких выходках глубочайшего презрения ко всему нашему прошедшему и настоящему и решительно отчаивался в будущем. Он обзывал Аракчеева злодеем, высших властей военных и гражданских – взяточниками, дворян – подлыми холопами, духовных – невеждами, все остальное – коснеющим и пресмыкающимся в рабстве…»

Переправившись через Альпы из Швейцарии в Милан, Чаадаев внезапно изменил планы, решив подольше остаться в Италии:

«Я приехал сюда с намерением через Венецию пробраться в Вену и оттуда домой. Здесь вижу, что в два месяца могу объехать Италию. То есть, отправившись через Геную и Ливорно в Рим, а оттуда в Неаполь, возвратиться через Флоренцию и быть в Венеции в начале марта… Большой охоты пуститься по Италии не имею, но надобно отделаться, чтоб вперед не иметь более никакой похоти».