Знакомьтесь – Тигр! Святой выходит на сцену - стр. 36

– Да, сэр?

– Простое дело об ошибочном опознании, – в духе выступающего на суде адвоката сказал Саймон. – Но мистер Блюм был так настойчив… А это Орас, бывший морской пехотинец Его Величества и мой слуга. Орас может подтвердить, что я пришел домой около одиннадцати и не выходил до одиннадцати двадцати.

Саймон даже не смотрел на Ораса, когда говорил это, – он хорошо знал своего слугу. Зато Керн смотрел и заметил на лице Ораса удивление.

– Так и было. Кто-то утверждает иное? – спросил Орас.

– Видишь ли, сегодня вечером на мистера Блюма напал вооруженный мужчина, и он, почему-то решив, что это был я, собрался меня арестовать.

Саймон повернулся к Блюму.

– Быть может, вы извинитесь? Давайте, признайтесь, что вы не рассмотрели хорошенько нападавшего и по каким-то своим причинам решили, будто это был я. Преступник мог быть и в маске…

Их взгляды встретились. Выражение глаз Саймона было трудно не понять. Он предлагал Блюму изящное отступление. Блюм знал, что ослабил собственные показания признанием того, что никто не видел нападавшего. Его рассказ не выдержит критики перед лицом алиби Саймона. Орас оказался тем фактором, который Тигр непостижимым образом проглядел. Уже одно появление Ораса сделало его силой, с которой следовало считаться, – если бы слуга услышал об аресте хозяина, его можно было бы подловить на том, что он с обеда не видел Саймона. Тигр мог бы сыграть на этом. Однако Орас появился именно тогда, когда нужно, – была у него такая сверхъестественная способность, – и тем самым разрушил планы Тигра.

Глаза Блюма мстительно сверкнули. Слабо улыбнувшись и полуприкрыв веки, Саймон метнул на него взгляд, в котором плясали чертенята. Он вспомнил о шишке за ухом Блюма – тому пришлось пострадать в интересах дела, – и от этого в груди зародился бесшумный смех.

– Я оказался в неловком положении, – придушенно произнес Блюм. – Тот мужчина и в самом деле был в маске. Я позволил ему покинуть комнату и последовал за ним. Когда я вышел из сада, то увидел куда-то спешащего мистера Темплара и принял его за того мужчину. Настоящий грабитель, скорее всего, ушел в другом направлении. Я прошу прощения.

– Я принимаю ваши извинения, мистер Блюм, – сухо сказал Саймон. – Постарайтесь, чтобы подобного больше не произошло.

Он обладал редкостным чувством собственного достоинства и за подобный хитроумный финт был вознагражден взглядом Блюма, после которого ему полагалось исчезнуть в облаке дыма, оставив на ковре грязное пятно. Однако у Саймона была крепкая броня.

– Прошу прощения и у вас, доктор, – продолжил Блюм. – И у вас, мисс Холм. Мне пора.

Саймон протянул ему пистолет.

– Вот, может пригодиться, раз поблизости бродит вооруженный грабитель, – насмешливо сказал он. – Если вы снова его встретите, надеюсь, вы не пожалеете для него свинца.

Блюм зло глянул на него.

– Не беспокойтесь, мистер Темплар, не пожалею.

Он уже выходил, когда Хопкинс осознал, что его лишили возможности арестовать вооруженного головореза, а этот холодно улыбающийся мужчина безнаказанно швырнул его через комнату, чуть не сломав руку.

– Эй, что за дела? – Манерой речи констебль напоминал Ораса. – Так или иначе, имел место факт нападения на полицейского!

– Когда с невиновным человеком обращаются как с преступником, его можно извинить за то, что он утратил самообладание, – парировал Саймон, беря констебля за плечо. – Уверен, что мистер Блюм со мной согласится и пожертвует вам стакан молока и пенни в вашу кубышку. Правда, мистер Блюм?