Знак убийцы, или Приговоренные грехом - стр. 8

Вообще, Андрею Ефимовичу показалось, что эти две женщины, как близнецы – крутобёдрые, полнорукие, грудастые, но с тонкими талиями, что вызывало определенный аппетит среди мужчин. Даже губная помада и лак на ногтях были одного цвета, вызывающе-красного. По взгляду Герасюка он понял, что тот того же мнения об этих дамах.

«Что же представляет из себя остальной контингент?» – с тоской подумал подполковник, принимая ключ от своего номера из рук администраторши, которая, ни мало не смущаясь, откровенно дотронулась своими пальцами до его запястья.

В столовой приятелей посадили за один стол, ещё два места рядом были свободны.

Когда Петр Леонидович спросил у вертлявой официантки, кто с ними соседствует, та с наигранным удивлением спросила:

– А разве Лариса Георгиевна вам не сказала, что это её место?

– Видимо, не успела, – пожал плечами Герасюк, и посмотрел на Андрея Ефимовича, у которого заиграли желваки на скулах. – А для нас эти места тоже она определила?

– Ну-у, – замялась девица, опасаясь сказать лишнее, – она просто попросила, вы ведь её знакомые?

– Вопрос закрыт, – махнул рукой Герасюк, снимая с подноса тарелки и вместе с официанткой расставляя их на столе.

– По-моему, здесь не только столы и кровати, но даже и нас с тобой уже распределили, – зло произнес Дубовик, когда девушка отошла.

– Давай предадимся чревоугодию, а? – Петр Леонидович с вожделением оглядел заставленный вкусно пахнущими блюдами стол. – Поговорим позже, а то ответить тебе не смогу – захлебнусь слюной! – он схватил ложку и погрузил её в исходящий паром борщ. – Ешь! Всё решим!

Дубовик, вздохнув, последовал примеру приятеля.

Лариса Георгиевна к обеду так и не появилась, чем вызвало вздохи облегчения у приятелей.

Спокойно обедая, они смогли незаметно оглядеться и оценить сидящих за соседними столиками отдыхающих. Контингент был необыкновенно разнообразен: были здесь и седовласые мужи с пресыщенными жизнью лицами, и молодые люди, которые, судя по их осанкам и поведению, никогда не носили военной формы и не держали в руках оружие. Девицы, скорее всего, в той или иной мере, принадлежали к семьям высокопоставленных особ. Наряды их красноречиво доказывали это.

Женщины, увидев новых мужчин, кокетливо улыбались и строили им глазки.

Дубовик откровенно морщился, а Герасюк лишь посмеивался над попытками женщин понравиться им.

– Андрей! Успокойся и посмотри на всё это безобразие с другой стороны! Да, я с тобой согласен – это, и в самом деле, похоже на «гнездо разврата», уж больно интересные личности нас здесь окружают! Даже мужики какие-то скользкие. О дамах я вообще молчу! Мессалины! – Герасюк, прохаживаясь по номеру Дубовика, вскинул вверх руку с поднятым указательным пальцем, как бы изображая па в танце. – Но это может сыграть нам на руку. Если мы будем вести себя так же, как они, то сможем узнать все их подзаборные тайны! Тьфу ты, на целую речь разорился! Язык стёр! Разцицеронился!

– Не понимаю твоего оптимизма! – покачал осуждающе головой Дубовик. – Я вполне могу представиться журналистом, писать статьи, даже брать у них интервью, в конце концов! Но ублажать этих порочных дам!.. Честное слово, я ожидал здесь более добропорядочных граждан. Хотя изначально было понятно, что благопристойность здесь – редкая гостья. Прекрасно понимаю, что и в нашей среде встречаются не очень приличные и достойные служители закона, но эти!.. Тут о нравственности, по-моему, большая часть даже не подозревает! Теперь мне понятно, почему их коллеги не вели следствие! Столько бы друг о друге узнали! А мы… Приехали – уехали. И совсем не удивляет меня то, что кое-кто умирает в своих постелях. – Дубовик тяжело вздохнул. – Но долг превыше всего… Ты прав, надо работать… Давай думать, что следует сделать в первую очередь. Твои предложения?