Знак обратной стороны - стр. 79

– Так, успокойся. Опусти левую ногу, – собралась с мыслями Валерия. Муж послушно, как марионетка, повторил. – Теперь правую.

Слава двинул правой ногой, слишком резко перенося вес тела, и едва не зашатался. Пришлось его поддержать, продолжая командовать. Еще шаг, и еще, пока мужчина не вырвал свою руку и не стал сам повторять заученные с раннего детства движения. Тут только Лера заметила, что его всего трясет.

– Давай присядем, – предложила она, помогая Славе уместиться на последней ступеньке.

Ее мало волновало, какой слой грязи и песка на ней лежит. Из сумки торчала зеленая пластиковая крышечка. «Аква-минерале». Она по инерции сунула туда купленную Лалой бутылку, но теперь нежданный бонус от гадалки и ее подельника пришелся как нельзя кстати. Пока Доброслав жадно пил, его жена пыталась хоть как-то уместить произошедшее в голове. Пока не спросила:

– Как твое ухо? Булькает все также?

Он не жаловался, но Валерия и без слов понимала, что проблема со слухом никуда не делась. Слава теперь всегда держал голову чуть наклоненной налево и все чаще просил повторить сказанное.

– Нет. Не булькает, – еле разборчиво произнес он. – Я не слышу им… совсем ничего не слышу.

Книга

Символ не зависит от руки. Другое название – «тайна», «закрытое событие». Символ обозначает некое происшествие, вытесненное из памяти, но хранящееся в подсознании, либо некий факт, событие, которое человек старается не вспоминать из-за его постыдности, страха или по иной причине, но влияющее на его личность. Никогда не пишется холодными синим и фиолетовым.

Торжественное открытие диагностического центра состоялось менее трех лет назад, но он уже входил в число городских достопримечательностей. И не просто так. Среди серых одинаковых многоэтажек (привет советскому конструктивизму), новенькое здание выделялось алось плавностью линий и необычностью фасада. Роман не знал, сколько денег было отвалено приглашенному архитектору за разработку проекта, но, видимо, сумма имела ни четыре, и даже не пять ноликов. Тот постарался на славу, сотворив настоящего монстра в стиле рижского арт-нуво[33]. То ли ангажированный специалист был почитателем Эйзенштейна[34], то ли ему просто было некуда девать выделенный бюджет, который архитектор загнал на всякие декоративные изыски. Кованные балкончики, большие окна, много лепнины в виде переплетающихся листьев и цветов, полукруглые арки и огромные пилястры – в общем, здание напоминало расфуфыренную даму в ярко-голубом бальном платье среди невзрачных служанок.

Роман снял очки и запрокинул голову, пытаясь рассмотреть верхние этажи. К нему только что пришла одна интересная мысль, и он боялся упустить ее. Нет уж, на этот раз ей никуда не деться, пусть торчит на задворках разума и доходит до кондиции. Творческая задумка подобна сыру или вину. Самое главное – выдержать ее столько, чтобы она не превратилась в уксус. В то же время, и торопиться не следует, иначе вместо твердого грюера или маасдама выйдет пересоленный прессованный творог.

Дав мысли немного побродить по новым апартаментам, Роман решительно шагнул через порог диагностического центра. Старушка-регистраторша при виде художника расплылась в улыбке, обнажив несколько золотых коронок. Роза Марковна, казалось, уже родилась такой: сухенькой, сморщенной и бесконечно любящей всех болезных, приходящих сюда на обследования, и приходивших более пятидесяти лет в старое здание главной городской диагностической больницы. От той скромной пятиэтажки давно не осталось даже фундамента – Роза Марковна пережила и его, и четырёх главных врачей.