Знак И-на - стр. 34

– Нужно мыслить шире. Не стоит ограничивать свои версии. У меня могли быть и другие причины, по которым я оказался рядом с вашим домом.

– Другие причины? Вы живете рядом? – наморщила она лоб.

Иван усмехнулся и кивнул.

– Вот, уже две версии, видите. А где две, там и три. Алиса Андреевна, я не потому сидел около вашего дома, чтобы за вами следить. Да и сидел я не около вашего дома, если уж на то пошло, а около магазина «Дубравушка», знаете такой?

– Знаю, – опешила она. – Но зачем вы там сидели?

– Затем, Алиса Андреевна, что так уж вышло, что именно сегодня ехать мне просто некуда. Я… у меня свои проблемы. Личные проблемы, но вам они не интересны. Главное, никто за вами не следил и никто вас ни в чем не подозревает. Если этот идиот Черток вам ерунду наговорил, я прошу вас – от себя и от всего нашего управления – забыть и наплевать. Договорились?

Алиса Морозова хлопала ресницами и смотрела на Ивана так, словно он говорил на иностранном языке и требовал перевода.

– Я не понимаю, вы сидели в самом магазине? – переспросила она.

– Почему в магазине? Я сидел в машине. В своей машине, – добавил он. – Не в чужой. И не сидел, а лежал, если говорить точно. Спал. Никого не трогал. А вы мне позвонили.

– Вы спали в машине, когда я позвонила? – наконец поняла она.

Иван развел руками и кивнул. Алиса молча приложила ладонь к губам, как делают люди, увидевшие что-то неожиданное.

– Это ничего, это не проблема, поверьте. Вообще не берите в голову, – попытался успокоить ее Иван, но Алиса вдруг развернулась и вышла в коридор. Уже там она обернулась к Ивану и спросила строго, как школьная учительница:

– И что же вы стоите? Идемте!

– Куда? – растерялся Третьяков.

– На кухню, ужинать.

– Что? – скривился он.

– Потом примете душ и ляжете спать. И даже не думайте мне возражать, слышите! Все равно мне не по себе оставаться одной в Новый год. И не советую вам возражать, а то я могу передумать и таки написать на вас эту самую жалобу, о которой вы говорили! – И Алиса Морозова, словно точно зная, что Иван ее послушается, пошла, хромая, в кухню.

Третьяков поплелся за ней.

Сложным временам – экстремальные решения. Ивану Третьякову не было ни стыдно, ни неудобно. Он даже не чувствовал себя странно, хотя должен был. Все-таки он в чужом доме, под струями горячей воды в душе, мылся чужим гелем с резким запахом лаванды, потом нацепил на себя чужую одежду – фланелевые штаны в клеточку и широкую в плечах красную футболку с эмблемой «Динамо». То, что дала ему Алиса. Неудобно, но наплевать. Он слишком устал, чтобы хоть что-то чувствовать. Ему совсем не мешали крики за окном и звуки новогодней канонады. Город сходил с ума, празднуя наступление Нового года, а Иван дошел до точки, когда даже думать не мог о том, чтобы покинуть квартиру Морозова и вернуться туда, на мороз, в машину, пропахшую куревом, водкой и грибами. Пусть лучше лопнет его совесть.

Впрочем, Алиса, кажется, была даже рада присутствию в доме хоть кого-то. Во всяком случае, вела себя так, словно не было вовсе ничего необычного в том, что сотрудник полиции при исполнении остался у нее ночевать. В конце концов, не просто сотрудник – друг ее погибшего отца. Что тут такого? Она положила Ивана спать в гостиной, на белом кожаном диване, и единственная мысль, которая промелькнула у Ивана в усталом мозгу перед тем, как он отключился: заляпаю – вовек не расплачусь, диван дорогущий.