Знаем ли мы русский язык?.. - стр. 39
В бытность свою послом в России Бисмарк по пути из Москвы в Петербург нанял ямщика. Взглянув на лошадей, Бисмарк усомнился, что они вообще могут передвигаться. По его мнению, худосочные клячи давно уже должны были быть отправлены на заслуженный отдых. Канцлер указал на это ямщику, долго возившемуся с поводьями. «Ничего!» – ответил ямщик и понесся так быстро по скверной дороге, что Бисмарк начал бояться другого: «Да ты меня не вывалишь?» – «Ничего!» – отозвался ямщик. Тут они и опрокинулись. Бисмарк упал в снег, до крови изодрав лицо. В ярости он замахнулся на ямщика металлической тростью. А тот пытался отереть кровь с лица канцлера снегом и всё приговаривал: «Ничего, ничего…» В Петербурге Бисмарк заказал кольцо из той самой трости и приказал сделать на нём надпись: «Ничего». Канцлер потом не раз признавался, что слово «ничего» утешало его в самые скверные минуты. Он говорил его сам себе, вспоминал ямщика, и на душе становилось легче. Это слово «ничего» помогло Бисмарку понять русских и полюбить наш язык. Кстати, именно Бисмарку принадлежит крылатая фраза: «Русские долго запрягают, но быстро едут».
Когда железного канцлера упрекали за слишком мягкое отношение к России, он отвечал: «В Германии только я один говорю «ничего», в России – весь народ». В этом слове для Бисмарка была зашифрована вся сила духа русских.
А что же сами русские думают об этом слове? Вот что писал поэт Петр Вяземский: «Какая погода сегодня?» – «Ничего». – «Как вам нравится эта книга?» – «Ничего». – «Красива ли та женщина»? – «Ничего». – «Довольны ли вы своим губернатором?» – «Ничего». В этом обороте есть какая-то русская лукавая сдержанность, боязнь проговориться, какое-то совершенно русское «себе на уме».
Даже языковеды не сразу скажут, какая это часть речи: отрицательное местоимение? Наречие? Модальная частица? Неизменяемое прилагательное? Категория состояния? Вот такое многозначное слово «ничего».
Кстати, в последние годы у нас появилось ещё одно «лукаво-сдержанное» слово, которым мы отвечаем на большинство вопросов. И это тоже подметил иностранец. Правда, не немец, а швед – первый гендиректор ИКЕА в России Леннарт Дальгрен.
Вот цитата из его книги «Вопреки абсурду. Как я покорял Россию, а она – меня»: «Нормально»… Вне всяких сомнений, это одно из самых употребляемых слов русского языка. Всё у них нормально. «Как дела?» – «Нормально». – «Как здоровье?» – «Нормально». О чём ни спросишь, всё нормально. При этом я не уставал удивляться, есть ли в России хоть что-нибудь, что вписывается в моё понимание нормы».
Нормально сказал? По-моему, ничего.
«Иностранцы» в России
«Горе тебе, словесность русская и стихотворство, за то, что восприняли имена иноязычные – литература и поэзия». С таким пафосом и витиеватостью горевал по поводу вторжения в русский язык иностранных пришельцев Валерий Брюсов.
Михаил Зощенко отозвался на ту же тему в свойственной ему ироничной манере в рассказе «Обезьяний язык»: «Трудный этот русский язык, дорогие граждане! Беда, какой трудный. Главная причина, что иностранных слов в нём до черта. Я вот на днях слышал разговор: «А что, товарищ, это заседание пленарное будет али как?» – «Пленарное». – «Ишь ты, то-то я и гляжу, что такое? Как будто оно и пленарное». – «И кворум такой подобрался – только держись». – «И что же он, кворум-то этот?» – «Да ничего. Подобрался, и все тут». – «Скажи на милость, с чего бы это он?» Трудно, товарищи, говорить по-русски».