Значит, черный - стр. 36

Асвада будто прошибло током. Вот она, его любовь – наркоманка, согласившаяся на секс с тремя парнями сразу, и сейчас не против принять его четвертым. Его идеал разбился на тысячи осколков, которые невозможно было склеить. Асвад оттолкнул от себя девушку и резко поднялся на ноги. Ника, потирая лицо, пыталась выпутаться из наркотического дурмана.

– Сережка? – позвала она, и это имя вызвало в душе Асвада новый приступ ненависти, а еще жалость и злорадство. Глупая баба! Теперь хоть поняла, с кем связалась? Сложив руки на груди, он отступил, наблюдая, как Ника садится и медленно моргает глазами, повторяя имя Серого.

– Фариз? – она наконец более-менее сфокусировала взгляд на парне. – А где Сережка?

– Ушел с друзьями, – ответил тот, не в силах сдержать насмешку в голосе. Сама виновата. Если бы она была осмотрительнее, если бы в свое время выбрала его, а не этого подонка…

– А я?

– А ты осталась.

– Почему?

Асвад лишь покачал головой. Ника посмотрела на исцарапанные иголками руки и ноги, нахмурилась, прислушиваясь к собственному телу. Отходняк пошел быстрее. Она подняла на Асвада испуганный взгляд.

– Что ты со мной сделал?!

– Ничего. Я нашел тебя на кострище, – жестко сказал Асвад, – когда ты была под спайсом, а тебя трахал один из дружков твоего парня.

– Нет! Не может быть! – Ника, шатаясь, поднялась на ноги и оперлась о ствол. Ее начало трясти. – Ты врешь! Сережка не мог! Где он?!

– Он стоял на шухере. Слился, когда я их спалил.

– Нет… – глаза Ники наполнились слезами. – Нет. Нет! Он не мог меня бросить. Он сейчас вернется. Ты все врешь! Это ты! Ты воспользовался мной!

Фаза отрицания.

– Он сказал, что ты сама согласилась с ними порезвиться.

– Ты все врешь… – жалобно повторила Ника, но уверенности в ее словах не было.

– Твой парень – говнюк, – сказал Асвад спокойным тоном. – Но уже ничего не исправишь. Если ты протрезвела, я провожу тебя домой. Утром напишешь на них заявление. Я могу выступить свидетелем, подтвержу твои слова.

Ника отчаянно затрясла головой:

– Не хочу, чтобы мои узнали, – прошептала она. – Все же узнают, всё село. Я этого не хочу.

– Тогда эти козлы не понесут никакого наказания. Не слишком щедрый подарок за то, что они сделали?

– Я сама виновата. Если бы я с ними не пошла… Но просто он попросил…

Тут Ника не выдержала и начала рыдать в голос. Она обхватила себя руками и села на корточки, словно пыталась стать как можно меньше или вообще исчезнуть из этого мира. В предрассветном полумраке леса ее плач звучал невыносимо жутко. Асвад, стиснув челюсть, выжидал, пока она немного успокоится. Остатки жалости он выдавливал раздражением. Мантра «сама-виновата» почти не работала, свою вину в произошедшем он чувствовал гораздо острее.

– Ладно, пошли, – наконец велел Асвад. – Я не могу торчать тут до утра.

Ника покорно поднялась и исподлобья посмотрела на него. Их взгляды переплелись, как прежде изредка бывало в прежде.

– Спасибо, – сказала она и притронулась к губам, которые он только что целовал в первый и последний раз. – Фариз… Какая же я дура.

«Вот именно», – мысленно согласился он, включил фонарик и, развернувшись, зашагал обратно к тропе. Больше ничто не держало его в селе.

15.

Асвад лежал в постели, будто прикованный к своему матрасу, и не мог пошевелиться. Ему было страшно до крика, и он раскрыл рот, чтобы позвать на помощь, но из горла вырвался только хрип. Он попытался встать, но движения давались так тяжело и медленно, будто он пробирался сквозь кисель. Удалось лишь повернуться на бок, и тут дверь в комнату у него за спиной открылась.