Змея. Часть 1 - стр. 20

Татьяна Николаевна, как обычно, сидела напротив и с придыханием ожидала очередного вердикта ворожеи. Когда она смотрела на гадальный стол, то ей казалось, что помимо картонных карт с фигурами, она видит настоящую живую картину. И в ней, как водится, были и казенные дома, и хлопоты, и дороги, и встречи, и питейные заведения, и дома с распутницами. И, наконец, среди карточных образов она видела даже ту самую бубновую даму, молодую, красивую и жутко коварную, которая, словно змея, влезла к её супругу в самое сердце.

Очень часто очередное гадание заканчивалось слезами Татьяны Николаевны, ибо вердикт ворожеи бывал неумолим:

– Вот он где, голубчик…

– Где? – затаив дыхание, выведывала несчастная Гладышева.

– Любовная постель у него с разлучницей!

– Господи, креста на нём нет! – заливалась слезами Татьяна.

– Погоди-погоди, – вдруг обещала ей ворожея. – Недолго им осталось миловаться.

– Да? – вытерев слёзы, с надеждой в голосе, оживлялась Гладышева.

– Да! – ворожея ударяла по столу ладошкой. – Ну вот! Я же говорю – расстанется он с бубновой дамой, как пить дать, расстанется.

– Это почему?

– Ну, матушка, об этом карты не говорят прямо.

– Жаль…

– Хотя, погоди. Похоже, что у бубновой дамы объявится какой-то бывший хахаль. Да, глянь, пиковый король. Видно по всему, человек с достатком, важный, али при хорошей должности. Словом, она уйдёт к этому пиковому королю. А твой милок помыкается-помыкается, да и вернётся в семью.

– Вот оно что, – вдыхала Татьяна. – Ну, хорошо. Пойди на кухню, скажи, что хозяйка велела тебя завтраком накормить…

Однажды в дом Гладышевых каким-то ветром занесло одного весьма странного, но вместе с тем важного господина. Он называл себя «консультантом по семейным вопросам», целителем, колдуном и прорицателем. А надобно сказать, что в те годы вообще довольно популярна была мода на всяческого рода ведунов, ясновидящих, «старцев», странников и «божьих людей». И уж если таковые имелись даже в окружении императорской семьи, то, что же говорить про прочих обывателей. Татьяна Николаевна, не любимая собственным супругом, будучи, как ей казалось, обиженной судьбой и обстоятельствами, как никто иной нуждалась в поддержке и услугах подобного рода людей. Тем паче, что этого консультанта очень хвалили какие-то общие знакомые.

Только в отличие от множества гадалок-приживалок, кои наперебой льстили ей, называя красавицей, богиней и умницей, этот новый господин не сказал ей ни единого доброго слова. Наоборот, он даже надерзил и наговорил кучу совсем уж болезненных и несправедливых вещей о её мизерных шансах быть любимой собственным супругом. Сначала Татьяна Николаевна хотела даже прогнать этого наглеца-консультанта прочь со двора, но его аргументы были слишком уж убедительны, а детали и предположения слишком уж точны, что она решила повременить с отказом ему в аудиенции.

Консультанта звали Григорием. Точно так же, как всем известного «старца». Только отчество у него было иным. Он представился Татьяне Николаевне, как Григорий Александрович Петровский. Это был высокий темноволосый господин, лет тридцати, с бледным лицом и небольшой чёрной бородкой. Он носил круглые очки, за которыми почти не было видно глаз. И лишь иногда казалось, что за этими стекляшками он прячет от собеседника лукавый и чуть насмешливый взгляд. Он был разночинец, похожий своей благообразной внешностью на священнослужителя. Он говорил всегда как-то мудрено, будто и вправду закончил духовную семинарию или университет. Словом, это был хорошо образованный, умный и проницательный человек. Одевался он всегда во всё черное – темную брючную пару с жилетом и темную сорочку. Татьяна Николаевна и её подружки-ворожеи, кои затихали в его присутствии, называли этого господина не иначе как «профессором» или «чернецом». А одна из приживалок, видя Петровского, всегда украдкой крестилась.