Змей. Шанс на новую жизнь - стр. 19
А эта женщина... Она просто женщина, красивая женщина, на которую приятно смотреть... Не больше...
Достаю планшет, решаю переключиться на дела. Их много, и они как всегда спасают от тяжёлых мыслей.
На следующей день за обедом в "Золотом руне", как и, впрочем, последующие дни, с Анастасией я не разговариваю больше необходимого. Здороваюсь, делаю заказ и прощаюсь. Я не врал, когда предложил задать вопрос, и о том, что другого шанса не будет. Я не собираюсь нарушать свой привычный мир.
Ноябрь. Тяжёлый для меня месяц. Потому что за ним приходит первое декабря. День рождения моей Адель. У Марины были проблемы, и она очень тяжело перенесла беременность, почти все время пролежала на сохранении. Родила раньше срока и почти месяц дочка пролежала в кувезе. Но, наверное, из-за всех сложностей она стала нам ещё дороже. Марина беременела ещё дважды, но теряла детей. А после решила, что не стоит больше делать попыток, потому что очень больно понимать, что не способна подарить ещё одну жизнь. Вся наша любовь была направлена на Адель. Ее День рождения мы всегда отмечали с размахом, этот день был долгожданней Нового года.
Сейчас, в этот день я позволяю себе окунуться в свое горе. Оплакать потерю. И нет, не потому, что хочу. Просто выдерживать, держа всё в себе, не могу. Боль выходит наружу. Я ненавижу весь мир. Я ненавижу того, кто где-то сверху решил, что я смогу жить без них, без моих девочек. Он отобрал их, а меня оставил.
Ваня сегодня уехал разобраться с теми, кто решил наехать на нашего человека, и я ждал, когда он вернётся, чтобы узнать подробности. Коньяк не заглушал приближающую, бурю, но я пока держался.
- Как всё прошло? - интересуюсь у Вани, когда он приходит, радуясь, что есть возможность отвлечься от мыслей, что все чаще преследуют меня.
Он рассказывает о нерадивой шпане, что не знала, на кого позарилась. Предлагаю ему выпить.
- А пожрать есть? - спрашивает Ваня.
Зову Лёню и прошу организовать нам стол. Минут через двадцать всё готово, и я отправляю парня спать. Мы остаёмся одни.
- Давай напьемся, - предлагаю Ване.
- Я не против, - он подвигает мне свой стакан, и я наливаю ему коньяк.
Пьём молча, говорить не хочется, Ванька и так все знает и понимает. Вскоре ему приходит сообщение. Он напрягается и переворачивает телефон экраном вверх. Его брови ползут вверх. А потом он начинает улыбаться и что-то пишет. Наблюдаю за ним, искренне радуюсь, видя в нем такие перемены. С тем же довольным лицом он откладывает телефон.
- Я рад за тебя, - говорю ему, но Ваня тут же включает дурачка.
- Не понимаю, о чём ты.
- Брось, Вань. Это ведь хорошо, что ты начинаешь жить... - Мне не удаётся скрыть тоску в голосе, но Ваня мне как сын и я очень хочу, чтобы он выбрался из болота, в которое полез за мной.
- Давай без этого, - фыркает парень.
Я больше ничего не говорю. Значит не время. Ваня остаётся у меня на выходные.
Последняя неделя ноября, уже в пятницу будет День рождения Адель. Я все больше погружаюсь в себя, а Ванька рядом. И я ему благодарен, очень. Я знаю, он тоже переживает, но он справляется по-другому, я рад, что он нашел способ... Я не нашёл.
И если в понедельник ещё как-то держусь, то во вторник накатывает цунами из боли, горя, одиночества, тоски и какого-то отчаяния. Сегодня я даже не выезжал в город, закрылся у себя в кабинете. Сначала просто пью, в надежде, что станет легче. Нет, не становится, становится больнее. Одиночество вообще очень отвратительное чувство, особенно, если ты знаешь другую сторону жизни. Знаешь, как это, когда тебя любят и ждут, когда ты для кого-то воздух, а они воздух для тебя. И вы дышите друг другом, а потом этот воздух отнимают. И ты медленно начинаешь задыхаться. Со стола летит вся канцелярия. Но этого мало, с криком отчаяния переворачиваю стол. Хватаю с подоконника кашпо с каким-то цветком и швыряю его в стену.