Змей и Радуга. Удивительное путешествие гарвардского ученого в тайные общества гаитянского вуду, зомби и магии - стр. 13

– Точнейшее описание зомби с гаитянской точки зрения, – отметил Клайн. – Лишённый личности и воли кретин.

По-прежнему сомневаясь, я посмотрел на Клайна.

– Вы хотите сказать, что их такими делает мозговая травма?

– Вовсе нет. По крайней мере, не в прямом смысле слова. В конце концов, смерть Нарцисса констатировали официально. Должно быть материальное объяснение, и мы считаем, что это некий препарат.

Теперь-то я понял, чего от меня хотят.

– Лет тридцать назад я впервые столкнулся со слухами об особых ядах, обращающих в зомби, – сказал Клайн. – Попав на Гаити, я тщетно пытался раздобыть образец такого вещества за первые несколько лет. Знакомый жрец вуду сообщил мне, что ядом опрыскивают порог намеченной жертвы, и она проникает в организм через ступни босых ног. Он также утверждал, что для процедуры воскрешения требуется противоядие с другой формулой. Это совпадает с недавними отчётами как Дуйона, так и материалам Би-би-си.

– Дуйон привозил нам пробу этого предполагаемого «зомби-яда» несколько месяцев назад, – продолжил Леман. – Испытания на крысах не дали никаких результатов. Зато бурый порошок, полученный нами от корреспондента Би-би-си, показался куда более интересным. Сделав из него эмульсию, мы смазали ею брюхо подопытным обезьянам, что заметно снизило активность этих животных. Но состав порошка нам совершенно неизвестен.

Мрачная физиономия Лемана преобразилась; глаза его сверкали. Он заразил меня своим энтузиазмом. Почему бы и нет – препарат, замедляющий обмен веществ и делающий жертву похожей на мертвеца. Само собой, если его применять в нужных дозах. А правильная доза противоядия оживит ложно умершего в подходящее время. Медицинский потенциал такого лекарства грандиозен, и Клайну это явно известно.

– Возьмём хирургию, – не унимался он. – Кому-то предстоит операция. Что надо знать наверняка?

Я не успел ответить.

– Квалификацию хирурга? Допустим, но большая часть операций делается по шаблону. Никто не в курсе главной опасности, которая уносит жизни сотен пациентов ежегодно.

Леману не терпелось закончить мысль своего коллеги, но Клайн лишил его удовольствия сделать это.

– Анестезия. Каждый случай – отдельный эксперимент по прикладной фармакологии. В распоряжении анестезиолога есть формулы химических соединений и его излюбленные препараты, но комбинирует он их здесь и сейчас, в зависимости от вида операции и состояния пациента. Каждый случай – уникальный эксперимент.

– Уникальный и рискованный, – добавил Леман.

Держа пустой стакан для бренди, Клайн смотрел через него на свет лампы.

– Любую неудобную истину мы прячем от самих себя подальше, превращая её в иносказание, – вымолвил он, возвращаясь к столу. – Общая анестезия – вещь немаловажная, часто неизбежная и всегда опасная. Неловко иметь с ней дело всякому, а врачам тем паче. Отсюда наши шутки на тему: «вырубить» кого-то. Как будто это так просто. Дело, допустим, и в самом деле нехитрое. А вот вернуть человека в прежнее состояние в целости и сохранности, увы, не так-то просто.

Клайн помолчал.

– Открытие нового лекарственного средства для анестезии, которое делает пациента полностью нечувствительным к боли и неподвижным, вкупе с таким же безвредным препаратом, возвращающим его в обычное состояние, совершит революцию в современной хирургии.