Змеиная невеста. Разбавленная кровь - стр. 29
Саха не выдержал, ткнул в него пальцем и расхохотался.
– Ага, тебе смешно, – уже смеясь, проговорил тот. – А мне каково было?
А ему каково, метаться одному в темноте, искать ее?
– Так что, брат, ты не бери в голову, девчонки, они такие.
– Да, – пробормотал Саха.
Поднявшееся было настроение сошло на нет. Но странное чувство, что он упускает очевидное, осталось. Ощущение какой-то двусмысленности, подвоха. Саха терпеть не мог это состояние.
Так, за разговором, они уже выехали из промышленной зоны и пристроились в хвост пробки. Пробки Саха ненавидел. И ничего не поделаешь, посреди дороги, в этой толчее, портал не откроешь и Нагом не обернешься.
– Погоди, сейчас объедем, – проговорил водитель, сворачивая на перекрестке.
Потом они петляли какими-то улицами и дворами, но пробку обойти удалось.
Однако день уже стал склоняться к вечеру, поэтому Саха решил отправиться в отель. У него по плану был визит к Ильясу МеликХанову, надо было закончить здесь. А завтра он собирался к Красным и Радужным. Оба клана были компактно расселены в одном городе, вероятно, потому и подличали всегда сообща. И тогда останутся только Золотые. Ага, и еще весь мир.
С каждым проверенным кланом сужался круг поисков, и вместе с тем каждый раз, когда надежда не оправдывалась, у него холодело внутри. Где могла спрятаться эта дуреха? Ведь за ней наверняка уже охотятся. Вспомнил амбалов Ильяса и разозлился еще больше.
Подъехали к отелю. Саха опять остановился за два квартала, только с другой стороны. Перед тем как выйти, сказал:
– Через полчаса здесь же. И на сегодня свободен.
Тот кивнул и спросил:
– А завтра?
– Завтра вряд ли.
Завтра его, скорее всего, не будет в этом городе.
– А может… – заикнулся тот.
– Я тебя сам найду, – сказал Саха и вышел.
Времени у него было не так уж много, только душ принять и переодеться. Как вошел в номер, скинул одежду и с ходу в душ. Стоял под прохладной водой, а в голове опять те же мысли. И странное чувство. Наконец закрыл кран, вышел, обтерся.
Взял из хранилища серый деловой костюм и к нему все остальное. Только прикоснулся – и снова этот запах. Легкий, почти неуловимый. Он замер и закрыл глаза, запах ассоциировался у него с солнцем и весной.
Ее запах.
Он ближе поднес к носу рубашку, потянул в себя воздух…
И вдруг догадка, совершенно идиотская.
Но, судя по всему, правильная.
Невольно поражаясь собственной глупости, Саха развернулся на месте, опустил рубашку на стул и провел крепко сжатым кулаком у самого лица. А потом… Первым побуждением было сорваться домой и высказать брату. Но у него здесь дела, которые должны быть выполнены. Он больше не мальчишка, чтобы позволять себе импульсивные выходки.
Схватил рубашку, резко напялил ее на себя. И замер, стискивая зубы.
Времени было мало, но он все же не смог удержать это в себе. Душила потребность высказаться, иначе его просто разорвет. Ему нужна холодная голова, чтобы говорить с Ильясом МеликХановым. А разговор будет вязкий.
Саха прикрыл глаза и сделал медленный вдох. И выдох. И так несколько раз, пока кипевшее в нем возмущение не улеглось. Потом приложил руку к груди и вызвал Далгета. Тот ответил не сразу, видимо, был чем-то занят. Но ради такого случая Саха готов был подождать.
– Да, – раздался наконец голос брата, спокойный, как всегда. – У тебя все в порядке?