Злые времена. Книга первая - стр. 16
– Танюх, а чего это он? Так уже было? Он реагирует? – я осторожно подошел к Мишкиной кровати и присел на корточки, заглядывая мальчишке в лицо.
– Было – Танька всхлипнула – он на мой плач всегда реагирует…
– А на смех?
– Я не знаю… я здесь не могу смеяться, совсем. Сань, если бы ты их видел… – она вновь разрыдалась. Мишка снова начал раскачиваться, на глазах его вдруг появились слезы. Запищал какой-то датчик, и через полминуты в комнату влетел врач, худой нервный мужик лет тридцати с небольшим, а за ним следом та самая Марина.
Доктор подскочил к Мишке, впился взглядом в его лицо, затем посмотрел на Танюху:
– Таня, что… нет, как?
Нас он словно бы и не заметил. Марина колдовала что-то над приборами, Мишка снова завыл…
– Мы говорили, и я расплакалась…. Мне вдруг стало так горько, такая боль накатила, и я не сдержалась… А Мишка вдруг перестал качаться и… и тоже заплакал. Он ведь выздоровеет, да? – в ее голосе звучала такая надежда, что доктор смутился. Но Танюха не отступала:
– Раньше ведь такого не было, правда? А теперь вот – она показала на сына – он плачет. Он реагирует! – ее глаза светились счастьем – Это ведь значит, что ему лучше, да?
Доктор, наконец, увидел нас:
– Здравствуйте, Алексей Валерьевич. Здравствуйте… – он вопросительно посмотрел на меня.
– Александр – поспешил я отрекомендоваться – тоже Валерьевич.
– Смирнов. Александр Сергеевич. Марина, что с показателями?
Марина, отойдя от приборов, неуверенно протянула доктору распечатку:
– Что-то странное… мощный выброс адреналина, словно мальчик испугался чего-то. Резкое увеличение сердечного ритма, участилось дыхание, но все это очень кратковременно. Сейчас все как обычно.
Доктор в задумчивости почесал кончик носа:
– Странно… эта его реакция на появление посторонних или на эмоциональный всплеск матери?
Доктор двинулся на выход, погруженный в свои размышления.
– Саш – брат окликнул его, когда он был уже на пороге.
– А? – доктор обернулся.
– Что думаешь, какие перспективы? – кивок в сторону Мишки.
Доктор молча пожал плечами и вышел. Марина направилась следом за ним, но остановилась возле брата:
– Знаете… странности начинают происходить. Вот вроде этой. У всех детей. Они словно бы связаны между собой. Я не удивлюсь, если сейчас еще кто-то проявит эмоцию…
Прерывая ее слова, в кармане ее костюма зазвенел зуммер.
– Вот об этом я и говорила – она рванулась из комнаты. Леха следом, я за ним.
Через две комнаты от Мишкиной уже стоял Александр Сергеевич. На кровати в позе лотоса сидела девчушка лет семи, с резкими восточными чертами лица. Перед ней на коленях стояла молодая восточная женщина, с черными как смоль волосами до пояса и симпатичным скуластым лицом. По щекам девочки протянулись две блестящие дорожки от слез.
Женщина шептала негромко, но истово:
– Великий Тенгри, прошу тебя, помоги, верни мне мою Лейлу, не забирай ее себе. Забери меня, а ее верни, прошу…
– Мда – Леха поскреб в затылке – не ко времени мы с тобой зашли. Марина – он тронул сестричку за локоть – если что-то нужно, вы скажите… оборудование там какое или лекарства…
– Знаете… – ее глаза вдруг осветились какой-то идеей – а можете привезти ноутбук и побольше мелодрам и комедий? Попробуем эмоции раскачать у мам.
– Гениально! – доктор отвлекся от приборов – Гениально, Марина! Попробуем раскачать эмоции и посмотреть, вызовет ли это реакцию. Отлично!