Злой и коварный демон Буратино. Часть II - стр. 57

– Сначала умойся и прополощи рот. От тебя перегаром за милю разит.

– Ой-ой, какие тут неженки собрались! Мужчина должен так пахнуть, поскольку добывает хлеб потом и кровью.

– Трутень! Ты и пенса за всю жизнь не заработал. Вечно на шее у женщин сидишь.

– Овца с куриными мозгами!

– Животное!

Однако ни в этот раз, ни в какой-либо еще, Элеонора так и не смогла понести от мужа ребенка, а посему в их и без того шатких отношениях начался серьезный разлад, переросший довольно быстро в самую настоящую войну, способную сделать из двух относительно близких людей лютых врагов, пылающих друг к другу ненавистью.

– Проклятье, и зачем я только женился на пустоцвете! – выкрикивал Монти чуть ли не каждый день, взяв за правило бить жену по малейшему поводу.

– Скотина безрогая! – отвечала несчастная женщина, пытаясь увернуться от оплеухи. – Чтоб у тебя твои поганые руки отсохли!

– Не дождешься. Скорее твое лоно покроется паутиной, так как я в него больше ни ногой.

– Больно надо! Может, это ты у нас уродился со слабеньким стручком, выдавливающим семя в час по капле.

– Катись к черту! С моим стручком полный порядок! Всю простынь могу изгваздать!

– Вот-вот! Простыни ты гваздать мастак. Рвотой, разумеется… Когда валяешься на кровати в невменяемом состоянии.

– Наглая ложь! Я не имею привычки напиваться до беспамятства и всегда держу ситуацию под контролем.

– Что-то с трудом верится.

– Спроси любого.

– Например?

– А хотя бы Малоуна. Или, на худой конец, Невилла с Персом. Это они постоянно в штаны мочатся.

– Как не стыдно! Разве можно поносить почем зря своих друзей?

– Представь себе, можно. С них не убудет, потому что я в нашей шайке главный. Что хочу, то и говорю.

– Говори, да не заговаривайся. Если бы кто-то из твоих друзей мочился в штаны, мне было бы об этом известно.

Тема шайки поднималась во время перепалки супругов неспроста. Четверо забияк, наводящих страх на весь город, уже давно грезили мечтой провернуть какое-нибудь темное дельце, благодаря которому каждый стал бы несметно богат. Но, к сожалению, кроме мордобоя, им ничего путевого в голову не лезло. Оттого они и коротали вечера за распитием спиртных напитков, всякий раз подначивая посетителей таврены колкими ругательствами, чтобы потом пройтись кулаками по их недовольным рожам.

– Слышь ты, плешивый, – начинал Монти, опрокидывая десятую по счету стопку. – Где волосы растерял?

– Наверное, думал много, – добавляли дружки, похрустывая костяшками пальцев. – Вот и облысел раньше положенного срока.

– Простите, это вы мне?

– Тебе-тебе, дурья твоя башка. Кому же еще?

– Ну, знаете ли, подобное хамство я просто так с рук не спущу.

– Тогда пошли на улицу и поговорим по душам.

– Пошли.

– Только саблю отложи в сторонку. Мы же безоружные.

– Хорошо, отложу. У меня и без сабли есть чем вам ответить.

Далее, помещение таврены погружалось в гробовую тишину, позволяя оставшимся посетителям собрать манатки и побыстрее смыться, дабы не разделить участь со смельчаком, наивно предполагающим унять грубиянов парочкой точных ударов в солнечное сплетение. Уж кому-кому, а ему судьба уготовила на ближайший вечер перелом носа, смещение челюсти и пересчет доброй половины ребер, не говоря о многочисленных ссадинах, появляющихся вследствие частого соприкосновения с острыми камнями, разбросанными вдоль дороги.