Злой и коварный демон Буратино. Часть I - стр. 36
– Теперь понятно, почему двери лифта заклинило.
– И почему? – поинтересовалась дежурная по этажу.
– Шестеренки высохли.
– Это можно исправить?
– Конечно! Иначе зачем нам понадобилось переть сюда ведро смазки?
– Пожалуй, я и вправду пойду, – произнесла поникшим голосом Нина Петровна, смирившись с мыслью о своем буйном умопомешательстве. – Может, оно и к лучшему, что мне все привиделось.
*****
Как выяснилось чуть позднее, платье с колготками оказались не такими уж и замаранными: пару пятен спереди, пару пятен сзади и одно узкое пятнышко снизу, аккурат между двух умопомрачительных ножек, облаченных в туфли на высоком каблуке. Правда, левый каблук слегка надломился в ходе скольжения по полу с последующим впечатыванием в металлическую преграду, но это было совершенно не существенно. Главное, ухо и глаз остались на прежнем месте, оградив хозяйку от обивания порогов всевозможных хирургических клиник. И единственным неразрешенным вопросом остался вопрос с занозой, взявшейся неизвестно откуда на правом верхнем веке. Вот уж действительно, жизнь порой преподносит странные сюрпризы, ставящие человека в тупик.
Что касается Буратино, то он решил серьезно заняться своим внешним видом, поскольку появляться на людях без тела неприлично. То ли дело человек-пропеллер Гастон. Этот славный озорник не то что телом, он еще и моторчиком марки GMM обзавелся, аббревиатура которого расшифровывалась как Жуткая Молотильная Машина, и все по причине страшного грохота, доносящегося из ее недр во время полета на максимально допустимых высотах.
4. Новогодние казусы
Маленькая ремарка: Буратино категорически против коммунистов. Он идеолог и, с точки зрения политической нравственности, сторонник демократов, хотя последнее совсем не важно. Пусть каждый остается при своем мнении, ведь на то она и политика, чтобы сеять сомнения в сердца трудового народа.
– На вид это было маленькое, задавленное большой (своего рода) плитой жизни, невинное и страшно далекое от насилия существо, – вещал седовласый оратор Онуфрий, стоя на заснеженной площади перед толпой зевак. – Но внутри него сидел Злой и коварный демон, способный просто так убить свою мать. И он ждал своего звездного часа, когда обстоятельства вытолкнут его наружу из глубины души и дадут ему возможность сеять зло направо и налево, направо и налево, направо и налево…
– А причем тут мать? – воскликнул, проходящий мимо старичок.
– Какая мать? – спросили старичка люди.
– Та, которую он собирается убить.
– Так он не собирается, а может убить. Если, конечно, захочет.
– Чего захочет?
– Ну, убить.
– Кого?
Люди переглянулись между собой и, не поняв, куда клонит старичок, переспросили:
– А ты вообще кто такой?
– Я?
– Да-да, ты! – раздался хор голосов.
– Да я, собственно, никто. Так, проходящий мимо старичок. Иду в универмаг за новыми акварельными красками.
– Ты что, художник?
– Нет.
– Тогда зачем тебе акварельные краски?
– А зачем мать?
– Какая мать?
– Ну, та, которую он собирается убить, если конечно захочет, а если не захочет, то и не убьет, хотя гипотетическая возможность убийства все-таки присутствует. Что же касается меня, то я так, просто проходящий мимо старичок, и мне глубоко наплевать на его мать, потому что я иду в универмаг за акварельными красками. Но не думайте обо мне как о художнике. Это вовсе неправильно.